Максим Васюнов - Rassolniki

Завязалась драка, Рублёв быстро пришёл в себя и пару раз успел ответить обидчикам. Они вместе вкатали бы нападавших в хлам, но те, поняв, что им ничего хорошего уже не светит, сбежали. Один из тех, кто пришёл Рублёву на помощь, ринулся было за убегающими, крича вслед: «Топота ёбаная, ещё раз увижу – порву на хуй!» – но быстро передумал и кричать, и бежать.

Заступника звали Колян, и его серое лицо было Рублёву знакомо.

– О, сосед из Маасквы, – «проакал» Колян, когда подошёл к Рублёву и разглядел его лицо, – а мы с братухой смотрим – кого-то топота мутузит, давай говорю, встрянем.

– Вася! – протянул руку «братуха».

– Ну что, сильно досталось? – спросил Колян.

– Да нет! Хотя я думал, что пиздец, чуть молиться не начал! – протараторил на нервах Александр.

– Так-то они тебя не слабо приложили! – резюмировал Колян после того как ещё раз внимательно изучил лицо Рублёва, – пошли ко мне. Катька тебе промоет.

– Да не, рябят, спасибо, я домой, – попытался отказаться от приглашения Рублёв, но непонятно почему, ему хотелось попасть в гости к новому знакомому и особенно к незнакомой пока Кате. На повторное приглашение он ответил согласием.

– Ну вот и отлично, а то ломаешься, как целка! – обрадовался Колян, – заодно и познакомлю со своей! Я же тебе говорил, помнишь?

Александр не ответил, он вдруг понял, что не может пошевелить ногами, успел перепугаться – не перелом ли, но ноги, к счастью, поддались усилиям сдвинуть их с места, правда боль, особенно под коленями, была лютой. До квартиры Коляна пришлось хромать.

– Кать! – крикнул Колян, помогая Рублеву переступить порог, – иди сюда, лови раненого!

В комнате послышался шорох, кто-то сделал тише телевизор, зашлёпали тапочки.

Екатерина понравилась Рублёву сразу. Что тут говорить – сексом сразу запахло. В розовом халатике, невысокая, полногрудая, только начинающая созревать, Катя показалось Саше той самой девушкой, которую себе он представлял, когда слушал советские хиты про «Ксюш с юбочками из плюша», про «девочек в автомате», да вообще про всех лирических героинь «Ласкового мая». Глаза у Екатерины были насыщенно-зелёные, как первая апрельская трава и очень большие, как у Барби. Сходство с куклой придавали и густо накрашенные ресницы. И щёки. Румяные, немного пухлые, но ей так шло. Губы тоже словно ненастоящие, такие аккуратные и сочные – не попробовать значило совершить непростительный грех…

– Ого! Ни фига, кто это тебя так? – и голос у неё был поставленный, но при этом мелодичный. Все женщины должны говорить так же! Екатерина подбежала к Рублёву, схватила его за голову и принялась крутить, подставляя свету то одну, то другую сторону. Александр, конечно, забыл все слова.

– Да пи**ы какие-то! – ответил за Александра Василий, закрывая щеколду на двери.

– А что, пивасик-то вы купили? – спросила Екатерина, продолжая оглядывать Александра.

– Да ты что? Мы только вышли, а тут Санька херачат, ну мы и впряглись, – оправдывался Колян, доставая уже вторую ногу из туфель и ныряя в комнату, – кстати, это Санёк, помнишь, я тебе говорил?

– Да помню. Вась, – обратилась она к парню, как две капли воды похожему на Коляна, – поищи аптечку, она под телевизором где-то.

– Ща, – пообещал тот.

На какое-то время они остались одни в тесной прихожей. Молчали. Екатерина нагло и дерзко посмотрела ему в глаза.

– Саша, – сказал он.

– Катя, – сказала она. И продолжила смотреть своими огромными глазищами на него.

– Может быть, я пройду? – Набравшись наглости, спросил Рублёв.

– Ну, проходи, попробуй – заигрывающе позвала она.

Рублёва ударило в жар, сначала подумал – это что-то интимное нахлынуло, нежное, как у подростка. Но как оказалось, жар был иного свойства…

Сделав шаг прямо в обуви в комнату, ноги будто надломились, жар сменил озноб, Саша так и рухнул.

На грохот выбежали Колян с братом, подняли Александра и донесли до дивана.

– Может быть, скорую? – спросила Катя у своего парня. Тот взглянул на позеленевшего Рублёва.

– Братуха, скорую надо?

– Нет, ребят, всё нормально, – сказал Рублёв, и лицо его стало серо-синим.

– Смотри, как его пи***ит, давай больничку наберём, – вмешался в разговор Василий.

– Что до***сь-то, сказал парняга не надо, значит не надо, – оборвал всех Колян.

– Слышь, Сань, ты пока очухивайся, а мы с братухой за пивом всё-таки сгоняем, тебе какое брать?

Рублёв, которого и так тошнило, сначала хотел отказаться, но вовремя одумался.