Карлтон Меллик-третий - Сатанбургер

Я говорю:

– Пожалуй, слишком тяжелая работа для волонтера.

– Тяжелая работа меня не пугает. Сказать по правде, я люблю работать.

– Что? – Я шокирован, услышав слова «любить» и «работа» в одном предложении. Иисус начинает казаться мне сумасшедшим.

– Работа упорядочивает мою жизнь. Поддерживает баланс плохого и хорошего. Когда я работаю, я учусь ценить свободное время, я не трачу его на такие пустяки, как музыка и телевидение.

– Ты не любишь музыку и телевидение?

– Смеешься? Я их обожаю.

– Я люблю рекламу, – говорю я капризным тоном. – Из-за нее телевидение стало пустой тратой времени.

– Реклама все-таки лучше, чем ничего, – отвечает Иисус. – Если бы не было рекламы, что бы заняло ее время и место? Диктор объявлял бы, что они вернутся после каких-то сообщений. Три минуты темного экрана. Ничего. Разве ты не хотел бы увидеть вместо этого рекламу?

Думаю, он прав, хотя… Он, конечно, сам Иисус, но мне кажется, если бы не было рекламных роликов, телепродюсеры просто увеличили бы время передач. Хотя Христу лучше знать.

– Думаю, что ты прав. Но ведь реклама – это денежные корпорации. А деньги – это наивысшее зло.

– Нет, в это я не верю. Деньги – это наивысшее благо. Деньги дают людям стимул к работе. Без работы мы бы все еще жили в пещерах.

– О, – кажется, его ответы раздражают меня.

Должно же быть что-то, что Иисус не любит. Я уже спросил его о трех оплотах зла в мире. Ричард Штайн всегда говорил, что нет большего зла, чем работа, деньги и реклама.

– Есть что- нибудь , что ты не любишь?

– Я все люблю.

– Ты можешь найти хорошее в каждом человеке? В каждом событии, предмете?

– Конечно.

Думая о Ричарде Штайне, я настаиваю:

– Но ведь есть одна вещь, которую ты точно ненавидишь. Ты ненавидишь грех.

Христос просто качает головой.

– Люди не понимают, что такое грех, – отвечает Иисус, перебирая в руке песок. – Никто не понимает, что он абсолютно необходим.

Он делает паузу и смотрит на уличных людей под дождем. Капли дождя уменьшаются, зато появляются порывы насылающего ужас ветра.

Он продолжает:

– Ведь не Сатана это начал. Конечно, в Библии написано, что это он. Но именно Господь ответственен за возникновение зла, и все в раю знают об этом. Он создал человеческую душу частично злой, но просил не использовать эту часть. Он надеялся, что человек со временем поддастся злу, хотел, чтобы это произошло, потому что без зла нет Бога.

– После изобретения зла появилась его противоположность. Так появилось добро. Теперь ты понимаешь, почему мне приходится любить зло? Добро происходит от зла. Без плохого в мире не было бы добра, потому что не было бы сравнения. Это одна из причин, почему я не в раю. Рай – это ужасно скучное место. Слишком совершенное . Слишком райское. Конечно, оно кажется милым, но там нет зла, нет конфликтов, нет мести. И люди забывают, как прекрасна бывает месть.

Он приводит примеры:

– В раю никто не работает, там нет такого понятия, как вернуться домой после тяжелого рабочего дня, ты просто просиживаешь задницу, ничего не делая, и получаешь от этого абсолютное удовольствие. Даже любовь скучна в раю, потому что там тебя повсюду окружает любовь, нет ни капли ненависти. А любовь не представляет из себя ничего особенного. Когда влюбляешься, не нужно проходить через терзания влюбленного, так что, завоевав любовь, ты не испытываешь чувства победы. Вся еда в раю безукоризненна, так что сравнить ее с плохой нет возможности. Нет и возбудения, потому что его создают конфликты и опасность. Страха там тоже нет. В раю все удобно, но этот комфорт не приносит удовольствия. Два месяца это еще можно терпеть, но после тебе становится дико скучно. А если скука тебя не поглотит, ты превратишься в небесного зомби.

Эти слова заставляют меня повернуть голову в сторону безумной толпы. Я спрашиваю себя:

– Неужели они такие же, как ангелы?

– Есть-таки одна вещь, которую я ненавижу. Ненавижу страстно. Ненавижу до омерзения…

Он ненавидит совершенство.

– Что ты собираешься делать? – спрашиваю я Иисуса, собираясь уйти. – Ты тоже пройдешь через Волм, как Сатана?

– Никогда.

– Почему? Ты потеряешь свою душу, если останешься.

– Я уже ее потерял, так что нет смысла идти.

– Что? Но ты кажешься абсолютно нормальным.

– Это потому, что я – Иисус Христос. Иисус должен быть наполнен любовью. Такое поведение для меня – рутина, к чувствам это отношения не имеет. Из-за этой привычки я не могу оставить моих людей. Я их последний защитник. Даже если бы у меня оставалась душа и меня что-то волновало, я бы все равно остался.