Михаил Лялин - Солдаты армии Трэш

– Эта… ну… за воротами…

– Что ты должен делать?

– Стоять… на стреме…. с рацией, – выдавил он и облегченно выдохнул.

– Отлично! Просто заебись! Пошли! – скомандовал я, и мы гуськом в темноте выдвинулись на позицию.

Сначала, миновав гребаный перекресток, я двинул неспешно по асфальту в сторону решетчатого двухметрового забора. Мы шли по обочине. Я старался не обращать внимание на обгоняющие нас «лексусы», «мерсюки» и тому подобную сволочную массу. Мне сейчас все похуй – сердце бешено колотится о ребра грудной клетки, я сглатываю громадный комок, застрявший в горле. Еще пару шагов и…

Я дал команду остановиться, снял с плеч сумку и достал из нее поочередно: три шерстяные маски-шапки, две короткодиапазонные рации «Дженерал электрик» и, наконец, три качественных муляжа боевого оружия. Масками Тесак затарился в «Сплаве», рации я прикупил в гатчинской комиссионке, ну а Прыщ спиздил со своей военной кафедры три муляжа – один под Макар, два других под ТТ. Нас освещали лишь немногочисленные фонарные столбы да фары проезжающих машин: «лексусы», «мерсюки»…

Я сунул рацию Прыщу, сам включил свою и настроил на оговоренный заранее канал – десятый.

– Прыщ, проверка! – а он тупо переводит взгляд с рации на меня, с меня на Тесака, с Тесака на рацию. Глаза его охуенно округлились. – Ебаны в рот, Прыщ, проснись, мудак ты эдакий! Проверь свою гребаную рацию!

Я старался не шуметь и цедил сквозь зубы:

– Десятый! Видишь, жопа! – я тыкаю пальцем в красные полосочки на экране. Прыщ медленно опускает взор и кивает.

– Готов? – это я уже к Тесаку. Он твердо, поигрывая желваками, кивает. Я поворачиваюсь в сторону калитки и… проваливаюсь по колено в грязный снег. Выбираясь, я слышу шепот Прыща:

– А если она вам не откроет?

– Слушай, мудила, хорош разводить здесь блядский пиздежь! Ты чего, баба, что ли?!

Мой презрительный тон несколько вразумил нашего Прыща. Калитка с визгливым скрипом отворилась. Такой звук тихим морозным утром особенно неприятен. На небе гасли последние звезды, на Востоке край окрасился легким румянцем. Запирая калитку, я смотрел в глаза Прыщу. В какой-то степени наша жизнь на короткий период будет в руках у этого мудака, оставшегося на стреме. Не сбежит ли? Ладно, лишь бы вовремя предупредил!

Свет горит только на кухне. Я осторожно ступаю по занесенным снегом ступенькам и подхожу вплотную к двери. Тесак встает напротив, как раз подле входа. Я оборачиваюсь – Прыщ уже успел заныкаться. Хорошо, что глазка у них нет! Тесачина напяливает маску; я чуть откатываю край своей, чтобы удобнее было говорить. Я звоню…

17.02.03, непрошеные гости

– Кто там? – раздался хриплый женский голос.

– Это Миша и Антон. К вашему блондину!

Тесак приготовился сунуть ногу в приоткрывшуюся дверь. Но этого не понадобилось – с призывом: «Заходите, мальчики! Он еще спит», – мамаша белобрысого открыла дверь (8:10) так широко, что я едва успел схватиться за дверной косяк. Тесак втолкнул тетку внутрь и как-то уж очень слегка треснул по морде. Пока я закрывал дверь на бесконечные засовы и щеколды, она барахталась на полу и пыталась встать. Кровь из разбитого носа заливала ей все лицо. Я решил помочь ей, чтобы увести вглубь дома.

– Сука! Только пикни, прострелю насквозь твои сраные мозги! – прошипел я ей.

Она якобы соглашается, кивая головой, и с моей помощью старается подняться. Кровь потекла на новый турецкий халат.

И вдруг… Такого резкого движения от женщины я не ожидал! Она рванула назад мою руку и завернула мне за спину. Я старался не орать, просто в полнейшей беспомощности крутился вслед за ней, пытаясь высвободить руку. Она же, не будь дурой, заорала на весь дом: «Боря! Вставай! Убивают! – и потом еще: – Пожар! Пожар!»

Хитрая, стерва! Впилась своими гребаными когтями в руку и не отпускала. Кровь теперь потекла и из меня. Я пытался освободиться, но она крепко держала мою бедную левую руку. Мы крутились на одном месте. Она орала, я пыхтел от беспомощности, а Тесак будто в воду канул. Блядь! Так прошло минуты две.

Наконец, сделав пируэт, я выдернул руку из захвата и треснул мать в подбородок тыльной стороной ладони. Она повалилась и с тяжелым вздохом отрубилась.

А наверху в это время тоже кто-то кого-то метелил. Я почуял неладное и поднялся по лестнице. И тут же на меня вылетел белобрысый. Я только успел выставить перед собой руку с тяжелым муляжом. Этот мудила просто налетел на кулак и… прямо как ебаный заяц – шмяк на ступеньки. Тры-ды-ды-ды – это он их все пересчитал своей белобрысой башкой, так, что немудрено и отрубиться. До чего я люблю удары на противоходе!