Владимир Козлов - Гопники

– Леша, потанцуй нам, – говорит Вэк.

Леша дебильно улыбается, и изо рта у него вытекает слюна.

– Давай, не выебывайся, а то сейчас отпиздим – видишь, сколько нас много?

– А какой танец, быстрый или медленный? – голос у Леши – как у третьеклассника.

– Давай быстрый.

Леша начинает фальшиво петь «Посмотри на меня, братец Луи-Луи-Луи» и крутит жопой и махает руками.

– Ладно, заебись, хватит. Теперь медленный, – говорит Вэк.

Леша разводит руки далеко в стороны и топчется и поворачивается на месте и тоже что-то напевает себе под нос, только теперь тихо, и поэтому нельзя понять, что.

– Все, концерт окончен. Теперь пиздуй отсюда, – Вэк дал ему подсрачника, потом остальные, я тоже. Леша убегает, разбрасывая ноги в стороны, как обычно бегают бабы.

– А брат у него старший – нормальный, здоровый такой мужик, каждый день пьет, – Вэк смотрит Леше вслед. – Мамаше говорили не рожать, а она родила, вот такой и получился…

Мы с Вэком курим в туалете, а рядом, в коридоре, стоят и трындят Синицкая со Шваброй.

– Надо обязательно сходить в гастроном, купить костей, – говорила Синицкая. – Мне Тамара Ивановна говорила, что вчера давали. Такие хорошие кости – и всего по рупь-тридцать.

– Это в гастрономе возле остановки?

– Да, в нем. Там еще книжный магазин рядом. И хороший, должна вам сказать. Как-то зашла на днях – Мориса Дрюона давали. Я взяла.

– Да, магазины здесь хорошие. Сам район отвратительный – из-за химзавода этого, ну, и контингент соответствующий, а магазины – ничего. Ну, мне на урок. Всего хорошего.

Они уходят.

– Костей ей, блядь, суке захотелось. Пусть сходит на клейзавод – там не только костей дохуя, там и с крысиной еще можно… – говорит Вэк.

Мы хохочем, бросаем бычки в унитаз и идем на урок.

На истории приходит Ленина, вызывает Сухую, и она потом нам сообщает:

– Ребята, сейчас идем убирать улицу. В город приезжает правительственная комиссия. Надо, чтобы улица была чистой, чтобы не ударить в грязь лицом. Давайте, быстренько в подвал за инструментами. Я вас буду ждать на крыльце.

– Я не пойду, – говорит Неформал. – Я не обязан убирать улицу из-за какого-то начальника.

– А причем тут начальник? – Сухая удивленно смотрит на него. – Тебе что, приятно идти в школу по грязной улице?

– Мне все равно.

– Ну, как знаешь. Но, если не пойдешь, поведение «неуд» за неделю.

– Не имеете права. Я в районо напишу.

Сухая ничего не отвечает. Он уходит.

– Неформал, сука, – говорит Вэк, когда спускаемся по лестнице в подвал за метлами и лопатами. – Все выпендривается. Надо ему еще пиздюлей навешать.

– А Сухая ему ничего не сделает, – говорит Клок. – Не имеет права – он знает. Неформал и в районо и в хуйано, а она что?

– Получается, ему бля, можно, а нам нельзя, – говорит Вэк и несильно бьет по почкам Куню, который в это время поднимается с лопатой наверх. Куня кривится, как будто ему почки отбили.

Недалеко от остановки, возле колонки, двое мужиков пьют одеколон. Мы с Клоком смотрим на них. Стакана у них нет. Сначала один пристраивается с бутылкой у крана, второй жмет на рычаг, и он глотает одеколона и тут же воды, потом они меняются.

– Сухой закон, бля, – говорю я Клоку. – Всю херню выпьют. А почему он сразу воды после одеколона?

– Это ж одеколон – ты все во рту спалишь себе.

– А-а.

– А мы твоего батьку видели пару дней назад в пивбаре. Мы подошли – я, Вэк, Бизон, взяли по пиву. Потом он подходит. Говорит, типа, моего сына знаете – Андрея Гонцова? Ну, ясный хуй, знаем. А он бухой уже, стоит, рассказывает. А вы знаете, типа, что я был поэт раньше? Меня в газетах публиковали – Константин Гонцов. Правда, что ли?

– Да, правда.

– А что потом?

– Ничего, ты видел.

– Ну и, короче, что-то еще говорил… А, что ты у него хороший сын и что-то еще.

– Не обращай внимания.

– Мы ему пива налили, и он отошел.

Подходит Вэк в неновых, но настоящих джинсах.

– Где взял?

– Купил у Черного за двадцать рублей. Почти новые – клепки-хуепки.

– Какая фирма?

– А хуй его знает.

– Счас посмотрим. – Я задираю ему куртку: на жопе приклепана железная бляшка «Монтана». – Ничего фирма.

– Нет, хуйня, – говорит Клок. – Самые лучшие – это «Левис».

В коридоре Быра пиздит Куню:

– Как мы договорились? Каждый день двадцать копеек.

– Мне не дали сегодня.

– А меня это не ебет.

Карпекина встает с парты и подходит к ним:

– Ну-ка, отпусти его.