Сергей Жуков: Звездопад. Похороны шоу-бизнеса

Где-то неподалеку сидит и моя мерзкая женушка, о ней-то я совсем позабыл. Эта толстая курица уже плотно поела и теперь ржет, выслушивая глупые шутки соседей по столу. С грустью вспоминаю Полину, какой же идеальной девушкой она была для меня. В какой-то момент мне даже кажется, будто она касается меня ладонью. Словно приободряет меня, будто шепчет: «Феликс, Феликс… пора-пора». А эта курица Марина, допивает уже вторую бутылку вина и в голове ее только радость кутежа и соблазнительные нули того состояния, которое она у меня отсудит после развода. Не торопись женушка…не торопись… Мы состоит в браке и конец этого брака еще впереди!

Столы ломятся от деликатесов. Златокрылова надменно разговаривает с Лотореевой, Австревич по привычке наливает себе полный стакан. Бессонов и его отбросы все-таки каким-то образом пробрались в зал. Ладно, тем хуже, для них. У Пудовкина, похоже, уже началось несварение, он просит извинения у всех и выбегает из-за стола. Юра из «Брюсселя» вспотел, словно находится не в прохладном зале, а в парилке одной из vip саун на окраине Москвы, где он спит со своими мальчишками по вызову. На его лице испарина, глаза покраснели, через тонкую загорелую кожу отчетливо проступают набухшие вены. Его жена непонимающе смотрит на него – пытается проверить ладонью температуру, хотя по ее лицу я вижу, что ей тоже не очень-то хорошо. Видно, как сжимаются ее ноздри, пытаясь понять, что же с этим воздухом не так – почему у нее не получается дышать, как обычно? Может потому, что эта атмосфера слишком засрана огромным количеством присутствующих здесь звездных испражнений? Впрочем, неважно, все это лирика, пора бы мне уже и на сцену выходить.

Наконец, эти ебанные «барабаны» допевают, наступает момент официального открытия. Мне как главному организатору церемонии, хозяину вечеринки и совладельцу проекта, доверено открыть шоу, сказать самые главные слова приветствия в этот вечер.

Конечно, эта речь будет не слишком длинной, эти ублюдки Рыбин и компания не позволили мне затянуть открытие. Но я скажу емко, да так емко, что все присутствующие будут умолять меня говорить подольше, ведь время работает против них…

– Здравствуйте, дорогие гости! – Царственно поднимаюсь я на сцену. Музыка отбивает красивый и торжественный джингл, записанный мной в Лондоне за десять тысяч фунтов. Фонари и софиты высвечивают мою лучезарную улыбку и создают праздничную атмосферу.

– ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА САМУЮ ЛУЧШУЮ В ВАШЕЙ ЖИЗНИ ВЕЧЕРИНКУ!!!

Вой аплодисментов, всеобщий восторг. Постепенно рукоплескания стихают. Артисты смотрят на меня. На их лицах счастье и восторг, хотя, по сути – это всего лишь предвкушение очередной новой тусовки, вот и все. Краем глаза осматривая зал, я вижу, что многие уже сейчас испытывают некоторые симптомы недомогания и дискомфорт – не то от количества выпитого, не то от плохой, как некоторые из них думают, еды. Ха-ха, кстати хлопали не все, считают ниже своего достоинства – вот суки, но ничего. Где-то в углу накокаиненный под завязку Веларди флиртует с девкой-моделью. Тварь, даже не смотрит в мою сторону… Ладно, ничего, он уже начинает расчесывать руки, это зуд, и это весьма симпатичный зуд. Еще пару секунд смотрю на его руки, покрывающиеся какими-то странными пятнами, похожими на пролежни, а потом отвожу взгляд в сторону.

– А теперь, пожалуй, – продолжаю я, – стоит начать мою речь. Знаете, – я поворачиваю голову к Рыбину, – она не будет совсем короткой, но я постараюсь не занять много вашего драгоценного времени. Все по порядку…

Рыбин тупо и без энтузиазма смотрит на меня. Думает, давай уже вали быстрей со сцены, старичок. Без лирики, оттарабань там свои формальности и иди. Хуй тебе, эмоции слишком меня распирают. Этого момента я ждал почти все последние месяцы своей сознательной, а скорее бессознательной жизни. И особенно – с момента смерти Полины.

– Огромное спасибо вам за все эти аплодисменты, за все эти овации, за ваше признание, внимание. Я давно мечтал вот так вот выйти сюда на сцену и сказать, как сильно я вас всех ненавижу…

По залу прокатывается волна изумления. Я вижу на лицах собравшихся неподдельное изумление и шок. Кто-то смеется, посчитав мой спич – удачной шуткой. Потом уже вся тусовка расслабляется, кто-то даже откровенно хохочет, похлопывая соседа по плечу. Тот болезненно морщится… Я вижу, что ему нехорошо. Кто-то уже начинает кашлять, кто-то прикладыватся носом к платку, очередь в туалеты в задней части зала вырастает все больше и больше. Но туалет тоже под моим контролем – мои «волшебные установки» установлены и там, так что никуда вы от меня не скроетесь, дорогие гости. Стрелочка на часах уже встала на нужной отметке, подсказывая мне, что пункт «Разоблачение» настал. Не давая звездам опомниться, я продолжаю свой монолог: