Алексей Шепелёв - Echo

Сколько же крови, тупо думал я, глядя на обнажённую лампочку под потолком ванной. Еле оторвался, схватил полотенце. Потерял, потеря крови, от потери крови – неслось у меня в голове.

- Я не смог, не смог, Алёша! – сказал он (проскрежетал зубами) и опять залился слезами и всхлипами, но казалось, что он удыхает от смеха.

Я грубо отнял левую его руку от лица, окружил полотенцем, завязал и что есть силы затянул, а потом ещё узел. Попробовал – не то что он, а я сам обеими руками не развяжу.

- Я лежал, лежал, Алёша… посмотрел – а там белое что-то, я подумал: кость… и вода вся красная… если б не было воды…

Лицо его дёргалось и искажалось, он весь трясся и заламывал руки в судорожных, истерических порывах.

- На, покури, - я сунул ему в рот сигаретку «Примы», поджёг, но она вскоре упала, и он не придал этому никакого значения.

- Пойду к Репе, вызову «скорую», а ты сиди, одень трусы.

- Не надо…

- Через десять минут я буду тут. Не бойся. – Я взял с пола «Приму», она была мокрая, я взял другую из пачки и побежал вниз по лестнице.

Cамое, самое, - бежал я по ступенькам, – ужасное, у-жасное в смерти, в смерти то (поворот), что она… что она… что человек предо-ставлен самому, самому себе!.. А кто же это? (остановился внизу, завязывая наконец-то шнурки) – Лолита! – заорал я и выскочил вон, хлобыстн навесу ув дверью.

Выпили чаю с коньяком.

- Блин, я опять ссать хочу.

- Ну иди, только потихоньку, не сшибай ничего, пожалуйста-а (зевнула)… я приготовлю нам коктейльчик и спать… спа-ать что-о-то хо-очется…

Вернулась.

- Ща я сбегаю покакать, потом хлопнем.

Оставшись одна, Света невольно залезла пальчиками в шортики – трусики она не надела. На стене - картинки девочек, увеличенные Ксюхойт с иностранного журнала по психологии, какого-то фотографа-психа с фамилией на Х. Ещё она показывала тоже свои поделки – перерисованные картинки из японских мультиков, где стройненьких белокурых девашек, в миниюбочках и со спущенными белыми трусиками, натуралистично пронзают - во все щели! - ненатурально большие члены… Это она хотела повесить, но из-за родителей не стала!..

- Вот и я (едва успела выдернуть ручки!). Бери стаканчик. Тут их три.

- Что это?

- Отрава. Убийственная смесь, открытая моим папой после того, как он побывал в Африке.

- Раньше ты что-то не предлагала.

- Ждала случая! Пить надо быстро – одним глотком, один за одним. Сначала немного текилы, соль и лимон – класс, потом вот это - во рту остаётся аромат амаретто, орехов, заедаешь сразу вот этим – фейхоа, ты думаешь, что это высшее блаженство и тут ты пьёшь №3 – это абсент и леденец (один на двоих правда) из каких-то супертрав…

Они опрокинули всю батарею, немного закашлявшись. Ксю, облизывая леденец, подошла к двери и заперла её изнутри. Светка развалилась в кресле, испытывая лёгкое головокружение.

- Раздевайся что ли, - зевнула Ксю, - а, на ещё леденец-то сосни, как он тебе?

- Впечатляет.

- Вставляет, ты хочешь сказать. Раздевайся, ложись…

- Да у меня какой наряд.

- Будешь в гольфах спать?

- Я в шортах буду – трусиков у меня нет.

- Что за новая мода! Насмотрелась эротической хуйни?!

- Порнографической – как ты!

Ксю опустилась на колени у кресла.

- Давай я помогу тебе снять гольфы.

Она уже ласково скатывала один, поглаживая икры. Светка вся тряслась.

- Не надо, Ксю, это чушь…

Ксю резко встала, всхлипывая, закрывая ладонями лицо, отошла в тень.

- Подумаешь! Я могу смириться с тем, что меня никто не любит. Никто. Такую меня. Я не знаю… Я не могу смириться с тем, что меня никто не любит… Вот если бы жить крайне долго, было бы наплевать – уж за такой-то срок кто-нибудь да полюбит… Всё будет… даже надоест… А мне осталось… Мне нельзя…

- Но я же твоя подруга и я тебя люблю, - проговорила расчувствованная тоже Светка.

Ксюха быстро переместилась опять к креслу, в мгновение ока навалившись на подругу, пытаясь её поцеловать в губы, причём одна рука мастерски уже оказалась под шортами. Светка высвободилась, отворачиваясь и даже треснув её по щеке или по груди. Ксю вновь ретировалась в тень. Светка старалась как можно незаметнее сплюнуть, вытирала губы рукавчиком майки.

- Плюёшся! Не хочешь меня знать, а говоришь: люблю.

- Хочу общаться, а не целоваться.

- Язык, Светочка-семицветочка, как сказал дедушка Ленин, –важнейшее средство человеческого общения. Самое близкое общение – соприкосновение языками…

Светка засмеялась.

- Ей смешно! да я сдохну, ебать! Я подыхаю как наркоман! – в лице её появилось что-то зверское, и Света заметила это.