Алексей Шепелёв - Echo

- Х-ээй, приэвет! – закричала Ксю ей почти в самое ухо.

- Щас, пагади, в сартир схаодим! – она вся запыхалась.

Звучавшая композиция преобразовалась в другую, и девушки, взявшись за руки, направились к сортиру (хоть он и одноместный, девушки всегда ходят в него парами).

- Закрой дверь! Где ты была-то?!

- Да так, дома…

- А чё не отвечала – я звонила!

Она торопливо слущивала шортики.

«Хорошо, что я стёрла телефон в сортире. Хорошо бы она не вспомнила. Надеюсь, не запомнила… Что же делать… надо с этим завязывать! Бля, она сама позвонила! – может я так просто, для прикола! …В другой раз писать по-новому что ли?! Надо завязывать… А как?! Со всем надо уже завязывать, совсем…».

- Эй, алё!

- У нас… телефон не работал…

- Оно и видно. Я не про то – у те есть салфеточка в сумке?

- А что?

- Просто, не подумай плохого!

«А что если б ее сейчас взять и треснуть об стенку, а потом головой в унитаз…».

- Ты не будешь? А? А «цикл»? Ну «феню» хотя бы?

- Да нет… Слышь, Светк, можно я тебя поцелую?

- Вот ещё! Ты совсем сбрендила что ли! Чем ты там занималась, говорю?

- Да реферат писала по психологии, телефон отключили… Ну чуть-чуть, Свет…

- Начинается! - я вижу, что-то ты как-то не так на меня смотришь…Что с тобой? Где ты всё время пропадаешь – у тебя что есть любовница, девушка?!

- Сама ты любовница!

- Она тебя бросила? изнасиловала?!

- Да ничё я не брила!

- Бросила, говорю, тетеря глухая, изнасиловала!..

Ксю звонко рассмеялась.

- Сама ты глуп ая, и никогого я, дура, не насиловала! сама ты любовница!

- Я подруга… в смысле друг… дружба… Мир, Дружба, Жвачка!

- Чай, кофе, потанцуем?!

Девушки рассмеялись, шутливо приобнялись, кокетливо поцеловались и пошли навыход.

- Выпить хочу не могу, - нападала Ксюха.

- Опять что ль? Мало тебе позавчерашнего?!

- Есть у тебя деньги, так и скажи!

- Есть, сейчас всё будет, детка. Чтой-то у тебя странные наклонности появились… с тех, наверно, пор… извини…

- Нет уж ты извини – с каких это таких пор?! (опять кричали из-за музыки).

- …Ну когда тебя в сортире на Кольце удушить хотели…

- А! это ты уже загинаешь!

- Обратись, бля, к психологу, крези-крези!..

- Сама обратись! По-твоему, целоваться и надираться джин-тоником это ненормально?!

- Вон Лёха Болт тусуется, подойдём что ли?

- Да пошёл он! только нажраться горазд, и бабосов никогда нет.

- Поэтому и Болт! – в один голос.

- К Тончику может?

- Говно чувак.

- А кто ж, по-твоему, крут - Кауфман что ли?!

- «Танкер», конечно, отстой, но бабки наши идут к нему. А сколько нас таких, грешных!..

- Может Ленку с собой возьмём – Караулову?

- Да ну её, сами справимся. А вон та что за деваха?

- Малолетка какая-то, лет тринадцать наверное, за ней Коля увивается, а тебе-то что?

- Ну… я просто слышала про Колю – думаю, слишком уж для него она шикарна, глянь – сама б ей впёрла!..

- Чего?!

- Да по самое не хочу!..

- О-о! да ты совсем крезанулась – тот раз кого-то хватала за жопку (ну это хоть по пьянке) – ехай на остров Лесбос отсюда!

Они взяли (для начала) по джин-тонику, сигарет и «Stimorol».

Мы вылезли около завода «Полимермаш» (или, скорее, «НИИРТМАШ») и пошли вдоль него за цепочками молодёжи, что твои муравь иль клопы, в так называемую промышленную зону, где Билли Кауфман и Ко и додумались устроить найт-клоб. Вся прогулка из дома, включая вандализм, заняла отсилы минут сорок пять, но было уж поздно и темно, и мы удивлялись, что народ всё ещё идёт – ведь обычно концерты начинаются в десять. Ходы и повороты, целые лабиринты всяческих заводских строений, проходы и арки с надписями «Metal Tank» и стрелками, ближе – уже синие лампочки, неоновые буквы, граффити с танками и писиющие мальчики (девочки, к сожалению, не попались) по углам. Вообще «МТ» – это бункер, какое-то бомбоубежище, бетонный подвал. Основная его площадка, танцпол, квадратная, комната для ди-джеев и музыкантов и – «башня» или «каморка» - чуть на возвышении, круглая и тесная, из неё идёт бетонная труба диаметром в полтора метра – «пушка» или «труба», есть ещё «бак» - бар. Короче, образно говоря.

На входе фраера собирали флаера и деньги. Саничу это не понравилось, он стал курить, О’Фролов примостился прямо к входу мочеиспускать, а я было полез.

- Ку-уда?!! Не видишь: вход сорокет стоит!

- Барщина, оброк, церковная десятина! – я было опять полез, рассудив, что сие сойдёт с рук – О. Фролов, видите ли, может безнаказанно уринировать у всех на виду, не хватает только глобальной и величественной ундинистки Русалки Снич с её в двенадцать спичечных коробков ман… Был я невежливо, по-плебейски схвачен за химки – призна ю.