Array Array - Роковые девчонки из открытого космоса

— Но… — Джейк постоянно забывал, что она пришелица. Казалось, что Бэби всегда была в его жизни. Он не мог себе представить, что она уезжает из Сиднея, не говоря уже обо всей Земле. Там снаружи разве что–то есть, кроме космоса, звезд и прочей срани?

— Это как бы трудно объяснить. Но у меня есть двоюродный братец Зигго, и еще есть такая группа вождей, Кохорта называется, и еще парень по имени капитан Кверк — так вот, он вроде бы двинул за нами в погоню, и… — Она осознала, что Джейк совершенно не врубается в то, что она говорит. — Ты меня любишь?

Ты меня любишь?

Иисусе Христе! Что же, к чертям преисподним, Джейку теперь делать? Скажи она «Я тебя люблю», Джейка бы, конечно, потрясло, но он бы справился. Когда девчонка говорит «Я тебя люблю», у парня есть сколько–то вариантов ответа, и все они в равной мере применимы, любишь ты ее в ответ или нет. Можно сменить тему, можно невнятно побормотать, можно ответить «Я знаю» или «Спасибо» — или что–нибудь столь же сердцеразрывательное, — или же, наконец, сказать «Я тебя тоже люблю». Либо скользнуть языком ей в рот.

Взгляд Джейка кроликом заметался по комнате, ища, куда бы укромно забуриться. Сгорбившись над кофейным столиком, Джейк с величайшей сосредоточенностью послюнил кончик пальца, прижал его к какой–то фиговине на поверхности и поднес ее к носу. Понюхал и положил обратно. Потянулся к пульту от вертушки компакт–дисков.

— Ты слышала новый макси–сингл «Дамбостроителей» [149] «Дамбостроители» («Dambuilders», с 1990) — американская рок–группа. ? — поинтересовался он, направив пульт на вертушку и нажимая кнопки.

— Джейк, я задала тебе вопрос. — Голос Бэби был тих и подрагивал. Будто в конце веранды позвякивали ветряные колокольчики.

Джейк настойчивее посуетился с пультиком. Нахмурился.

— Заело, — сказал он.

— Я знаю, — ответил Бэби с некоторым нетерпением. — Ты не забыл? Электричество идет по пизде, когда мне этого хочется.

Ты меня любишь?

Молчание. Джейк пытался придумать, что сказать. Ну почему же, к чертовой матери, он не может просто ответить «да»?

— Ох, да ну его, — печально произнесла Бэби. — Просто понимаешь, ну как бы все–таки жалкорама, что мы так и не конурбировали наши отношения. Птушта, знаешь, я много об этом думала и теперь прикидываю, что отношения у нас все–таки есть. Уже. Сам понимаешь. Вот чему я научилась на Земле. Отношения — это просто связь между двумя людьми. Вот и все.

— Консуммировали, — сказал он голосом ни с того ни с сего хриплым и сиплым.

— Консуммировали, — послушно отозвалась она.

Ты меня любишь?

Еще раз молчание. И в него Джейк промямлил:

— Ага, наверное. — Звучал он при этом так, словно его пристегнули к педали «дисторшена». — Ну типа. — Бэби смотрела на него пытливыми зелеными глазами. Он пялился в пол. — Люблю тебя.

Вертушка зажужжала и включилась. Бэби — тоже. Теперь–или–никогда–рама. Она взяла Джейка за руку и прижала ее к губам. Вверх по его мышцам заплясали электрические импульсы, звенящими тропами пробираясь по всему телу. В свою очередь, Бэби, отведав легкой соли на его руке, ощутила, что вся ее сущность трепещет от острой приправы переживания. Его пальцы принялись нащупывать ее щеки, поглаживали ее гладкую кожу. Бэби и Джейк целовались очень долго.

Нежно пригнув ей голову, Джейк втянул в рот одну антенну. Эти приспособления изящных пропорций, с прекрасно скругленными кончиками нежной аквамариновой расцветки, с тонкими мембранами чехольчиков были просто созданы для сосания.

Бэби, в свою очередь, тихонько ахнула, едва губы Джейка сомкнулись на кончике антенны. Его зубы начали осторожно покусывать стебелек. Если глаза — зеркало души землянина, то антенны — глаза души чужого; не только глаза, но и уши, нос и много всего. Своими антеннами чужие видят дальше простой видимости, — они видят то, что скрыто, слышат самые тайные звуки и ощущают ощущения, а не просто вкус, запах и касание. Эти органы гиперчувств у чужих гиперчувствительны. Не случайно эволюция оставила их на макушке, где случайных контактов с ветерками, летучей пыльцой, звуковыми вибрациями и пролетающими время от времени мухами довольно, чтобы сенсуально отвлечь любого среднего чужого. А Бэби едва ли была средним чужим.

Теперь, когда язык Джейка обмахивал вверх–вниз кожицу антенны, ставшую скользкой от его слюны, когда его полные губы накрепко сомкнулись на стебле, когда он засасывал его чуть ли не в самое горло, все тело Бэби затопило всевозможнейшими ощущениями. Она слышала биенье Джейкова сердца. Слышала, как кровяные клетки его легких, причмокивая, жадно глотают кислород и ало и довольно вздыхают, выталкиваясь в реактивные струи его артерий. Она пробовала соль, что кристаллизовалась на его коже, увлажнение коей она тоже воспринимала, как свое собственное. Густого мускуса его желания хватило, чтобы она очутилась на самом пороге забытья. Жар его тела согревал ее, и когда он вплел пальцы в ее густые косички, лаская кончиками ее череп, она ощущала, как зудящие токи проникают ей в самый мозг.