Array Array - Роковые девчонки из открытого космоса

— Жизнь полна сюрпризов, — признал Торк.

— Это так, — согласился Тристрам, вернувшись в комнату с чайным полотенцем в руках. Он не очень понимал, зачем взял его — просто в тот момент это показалось правильным. Он снова сел и повесил полотенце брату на голову. После чего нагнулся и исследовал подол своего платьица. Строчка просто, блить, изумительная .

Тук тук.

— Трист, — сказал Джейк. — Дверь.

— Я ходил в последний раз, — возмутился Тристрам.

— А, — объяснил Джейк с образцовой логичностью, — именно поэтому ты должен открыть ее и теперь. У тебя есть опыт.

Тристрам нахмурился. Он интуитивно чувствовал, что с этим доводом что–то не так, но ткнуть пальцем не мог. Он вытянул себя из бобового кресла еще раз. В линии Джейковых рассуждений явно есть какой–то изъян. Линия рассуждений. Почему она — линия рассуждений? Почему рассуждения не могут быть точкой, или плоскостью, или даже твердым телом? Может, логика — ромбоид, как бы такой кругловатый, но с углами . Тристрам выволокся из комнаты, чтобы открыть дверь.

Торк вытянул ментальный коготь и соскреб грязь со своей памяти.

— Э, Джейк, — произнес он, стягивая с головы полотенце. — Хочешь анекдот?

— Ненаю. А хороший?

— Ненаю. Кому судить?

Джейк подоткнул подушку под шею поудобнее и переместил длинные ноги.

— Ну? — сказал он. — Выкладывай.

— Ты слыхал про агностика–дислексика с бессонницей?

— Не.

— Лежал всю ночь без сна, все прикидывал, зачем ему в торец.

— Бац бац… что за хуйня?

Волоски на руках и ногах Джейка вдруг встали дыбом. Страхопиляция всего тела. Даже дреды его изо всех сил старались вскочить на ноги. Но поскольку были жирны, тяжелы и не привыкли к упражнениям, им удалось только приподняться до половины, после чего они в изнеможении рухнули обратно. «Три» угасли до нуля, когда домотался компакт–диск. Комнату окутало трансообразное молчание. Фред Астэр мутировал в рой бабочек и спорхнул с экрана. Глазные яблоки Джейка омыл некий льдистый алмазный свет, и у него возникло отчетливое ощущение, будто по его позвоночнику взад–вперед замаршировали сороконожки в сапогах со стальными носами. В сомнении он обратил немигающий взор на Торкиля. Судя по выпученным глазам близнеца, Торкиль переживал то же самое, чем бы оно ни было.

Следует отдать им должное — пришелицы знали, как эффектно войти.

В дверях в гостиную стоял очень бледный Тристрам и три положительно сияющие роковые девчонки из открытого космоса.

— Хой, — поздоровалась Бэби. — Помнишь нас?

Джейк, не вставая, подскочил и мигнул. Дежа вю дежа вю дежа вю вю вю. Но. Как. Когда. Где?

Тьфу! — подумала она. Забыла про «Мемоцид»

— Да ладно тебе, — сказала она, не по делу разочарованно. — Мы просто имели секс . Ты не виноват, что не помнишь.

Джейк, вытаращив глаза, пялился.

— Правда. Вовсе не виноват.

Ляси тем временем изучала близнецов — оба выглядели в равной мере ошарашенными. Они ж на целые кучи симпотнее Джейка. Его пускай Бэби забирает. А Ляси возьмет их .

— Как вы сегодня поживаете, мэм? — кокетливо осведомилась она. — Хочешь пососать мне хуй?

Пупсик вздохнула и схватила себя за промежность. Парнерама. Эй, да где ж тут девчонки –то?

— Что ж, — изобразил рукой Торкиль, когда вновь обрел голос. — Заходите, будьте любезны. И, э, Джейк?

— У, э? — ответил Джейк, не отрывая взгляда от Бэби.

— Ты — легенда. Ебицкая легическая енда.

§

Интересно, можно ли сократить сириусян?

Поглядим. При данном Zn 2++ 2e = = Zn, и продукт растворимости MgNH 4PO 4при 25ºС — это 2,5 х 10 –13, если мы установим несколько дополнительных соленоидов тут и синхроциклотрон там, нам может и не понадобиться столько ванадия, и тем самым — Кверк просиял — быть может, удастся немного сшибить сириусянский компонент.

Кверк поднялся из–за стола и подошел к двери. Выглянул в коридор. Никого. Он захлопнул дверь и вернулся к столу. Пошире открыв рот, он ввел внутрь длинный серебристый палец. Лишь с незначительнейшим укором совести подумал о том, что его больше всего возбуждало: о крохотных пригородных торговых центрах, карманных калькуляторах и Мишель Мабелль, — и следующие двадцать минут посвятил ублажению своей увулы. Дондон диньдинь дондон диньдинь дондинь дондинь дондинь диньдон диньдон ДИНЬДИНЬДИНЬДИНЬДИНЬ.

§

До рок–н–ролла, до ритм–энд–блюза, до джаза, до Моцарта и Баха, до григорианских распевов и немецких романсов, до ситара и маримбы, гамелана и цимбал, до пипы, до «Кошек», «Призрака» и многократно возрожденных «Волос», до регги и хауса, ска и даба, до «Хэнсона», до Элвиса, до Орфея, до «Пульсирующей Хрящевины» [73] «Кошки» («Cats», 1981) — мюзикл английского композитора Эндрю Ллойд–Уэббера (р. 1948) по мотивам сборника юмористических стихов «Популярная наука о кошках, написанная Старым Опоссумом» (1939) англо–американского поэта Томаса Стирнза Элиота (1888—1965). «Призрак оперы» («The Phantom of the Opera», 1986) — мюзикл Эндрю Ллойд–Уэббера по мотивам одноименного романа (1910) французского писателя Гастона Леру (1868—1927). «Волосы» («Hair», 1967) — мюзикл американского композитора Голта Макдермота по книге Джеймса Радо и Джерома Рэгни. «Хэнсон» («Hanson», с 1992) — американская поп–рок–группа. «Пульсирующая хрящевина» («Throbbing Gristle», с 1975) — английская группа экспериментальной и индустриальной музыки. и «Девяти Дюймовых Гвоздей» все живые существа тащились по одному биту — биенью сердца.