Степан Печкин - Хоббиты и психоактивные вещества

В дальнейшем галлюциногены катализировали развитие воображения, внутренней сноровки и предвидения, синергирующих с возникновением языка и культуры. Какие же растительные галлюциногены могли оказаться такими катализаторами? Прежде всего, это должно быть растение хорошо заметное и широко распространенное; не нуждающееся в специальной обработке; оно должно расти на лугах или в лесах. Из африканских галлюциногенов нам известны ибога — Tabernanthe iboga — но мы не имеем доказательств ее употребления в древности; кроме того, она в малых дозах снижает остроту зрения, что явно не помогло бы нашим предкам в борьбе за выживание. Гигантская рута сирийская — Peganum harmala — встречается в засушливых районах Северной Африки и Средиземноморья; но мы не имеем свидетельств об ее использовании в качестве галлюциногена вообще. Растения, содержащие соединения типа ЛСД, в Африке неизвестны. Методом исключения мы приходим к копрофильным грибам. Луговой гриб Strofaria cubensis содержит псилоцибин в концентрированных количествах и свободен от соединений, на которые организм реагирует тошнотой. Он встречается во всех тропических зонах; везде, где пасется зебу. Более того, более стойкие родичи этого гриба способны расти везде, где может пастись крупный рогатый скот. То, что Средиземье вполне могло быть местом произрастания таких грибов, доказывается хотя бы упоминанием о существовании в нем лосей [2] Толкиен Джон Роналд Рюэл: «Властелин Колец»; «Содружество Кольца», пер. М.Каменкович и В.Каррика, «Терра» — «Азбука», СПб, 1994, стр. 600 . Каково его воздействие на человека? А вот каково. Hа уровне слабых доз имеет место эффект, отмеченный в опытах психиатром Р.Фишером, который в конце 60–х годов ставил опыты с применением псилоцибина: малое количество псилоцибина, получаемое безо всякого осознания его психоактивности, как это могло произойти в процессе пробы растения на съедобность, дает заметное усиление остроты зрения, особенно в видении краев и граней. (Вспомним: у хоббитов превосходный слух и острое зрение). В несколько больших дозах он вызывает беспокойство и сексуальное возбуждение. Hа самом же высоком уровне — уровне регулярного потребления псилоцибина племенной группой — он организует и задает религиозно–культурную деятельность ее. «Свойство шаманского экстаза растворять все границы предрасполагает использующие галлюциноген племенные группы к укреплению общности и к групповой активности» (7, стр. 56). Кроме того, псилоцибин оказывает непосредственное катализирующее воздействие на деятельность зон мозга, связанных с переработкой символов и языком — неокортекс и зону Брока. «Hаша гигантская власть над символами и реалиями языка обеспечивает нам уникальное положение в мире природы," — пишет МакКенна. «Власть нашей магии и науки рождается от нашей преданности групповой психической деятельности, совместному использованию символов, распространению идей и обмену идеями.» [3] МакКенна Теренс: «Пища Богов: Поиск первоначального Древа познания». Изд. Трансперсонального Института, М., 1995, стр. 83 Дополним его только в одном: положение эльфов в этом плане значительно превосходит наше и является, если можно так выразиться, куда более уникальным. Обсуждая пещерное искусство Европы периода верхнего палеолита, Дж.Пфейфер в книге «Творческий взрыв: Исследование происхождения искусства и религий» рассказывает, что «сумеречное», как он называет его, состояние мышления является предварительным условием раскрытия великих истин: «Оно является побудительной силой за всеми усилиями видеть вещи цельно, достигать многообразия видов синтеза — от единой теории поля до утопических проектов, по которым люди будут мирно сосуществовать вместе» [4] Пфейфер Джон Е.: «Творческий взрыв: Исследование происхождения искусства и религий» Изд. Корнелльского Университета, Итака, Hью–Йорк, 1982, стр. 213 .

Общества, сложившиеся и построенные на древней ритуальной практике употребления священных галлюциногенов, имеют некоторые общие черты. Таковыми чертами являются, например, в глубокой древности кочевое скотоводство; пантеистический культ природы, который МакКенна называет Культом Великой Рогатой Богини; шаманизм и практики экстатического проникновения за грань обыденной реальности, развитое предвидение и способность экстраординарно ориентироваться в ситуации, которой так долго учил Дон Хуан Карлоса Кастаньеду; матриархат, либо, на более поздних стадиях, сохранение глубокого уважения к женщине и равенство ее в правах, а иногда и привилегированность по сравнению с мужчиной, как это наблюдается, например, у древних кельтов, о чем говорит Дж.Шарки в книге «Кельтская мистерия» [5] Шарки Джон: «Кельтская мистерия. Древняя религия», «Темза и Гудзон», Лондон, 1975 . Такие общества МакКенна называет «обществом партнерства» в противовес более поздним, лишенным галлюциногеновой подпитки, «обществам владычества», патриархальным, иерархическим, монотеистическим и проникнутым разрушительной аналитической логикой взамен созидательного экстатического синтеза; общество партнерства характеризуется тем, что позволяет «каждому своему члену периодически взглянуть на себя и свое место в природе и обществе с перспективы, достигаемой благодаря соприкосновению с растворяющим границы погружением в тайну Архаики — тайну вызванного с помощью растения, а следовательно, ассоциируемого с материнским началом, психоделического экстаза и той целостности, которую Джойс назвал «материнской матрицей — наитаинственнейшей».» [6] МакКенна Теренс: «Пища Богов: Поиск первоначального Древа познания». Изд. Трансперсонального Института, М., 1995, стр. 100 Одной из сторон жизни племени являлась открытая и неструктурированная сексуальность, большие семьи, не имевшие жесткой структурно–собственнической формы. Дети воспитывались большим количеством родственников, обширным семейством родных и двоюродных братьев и сестер, дядей и теток, бывших и настоящих партнеров родителей; они воспринимали себя — детьми племени, а все племя — как свою семью. В таком окружении у ребенка существует богатейшее разнообразие ролевых моделей; групповые ценности человека, выросшего в таком обществе, не находятся в противоречии с ценностями индивида, его партнеров и детей. Такие отношения бытуют сейчас у африканских племен и описаны в книге У.Тернера «Символ и ритуал»: «матрилинейность — вирилокальность; тщеславие личности — широкая взаимная привязанность матрилинейных родственников; элементарная семья — группа братьев и сестер; напор молодости — власть старости; становление — устойчивость; ведовство — дружелюбие и уважение к ближним. Все эти силы и принципы могут составить у ндембу единство; они принадлежат этому единству, расцвечивают его, сами являются им. Что никак не может войти в состав единства у ндембу — так это давление современного мира и делание денег» [7] Тернер Уильям: «Символ и ритуал», «Hаука», М., 1983, «Парадоксы близнечества в ритуале ндембу» стр. 161 .

Читать дальше