Дуглас Коупленд: Generation Икс

Сегодня на Клэр брючки-капри цвета жевательной резинки, безрукавка, шарфик и солнцезащитные очки: ни дать ни взять – несостоявшаяся старлетка. Ей нравится стиль ретро, однажды она даже сказала: «Если у меня будут дети, я дам им настоящие ретро-имена – Мадж, Верна или Ральф. Такие имена бывают у посетителей забегаловок».

Дег, напротив, одет в поношенные полотняные штаны, гладкую хлопковую рубашку, на ногах мокасины без носков – в сущности, это все та же вариация на тему «падшего мормона». Он пренебрег темными очками: собирается смотреть на солнце: прямо-таки воскресший Хаксли или Монтгомери Клифт, вживающийся в роль или на отходняке от наркотиков.

– В чем смысл этого мрачного аттракциона, устроенного для нас покойными знаменитостями? – спрашивают мои друзья.

А я? Я – это всего лишь я. Мне никогда, похоже, не удавалось использовать время в качестве «цвета» своего гардероба, как это делает Клэр, или думать о «каннибализме» времени, как Дег. У меня достаточно сложностей с тем, чтобы просто быть сейчас. Я одеваюсь так, чтобы оставаться незаметным, скрытым – как все. Закамуфлироваться.

РЕТРО-ВИНЕГРЕТ:

сумбурная комбинация двух-трех предметов туалета разных эпох; ее цель – создать ваш неповторимый образ: Шейла – серьги от Мэри Квант (шестидесятые) + танкетки на пробковой платформе (семидесятые) + черная кожаная куртка (пятидесятые и восьмидесятые).

Словом, после долгого кружения по улицам, лишенным домов, Клэр выбирает для пикника угол Хлопковой и Сапфировой; не потому, что там что-то есть (ничего нет, одна крошащаяся асфальтовая дорога, отданная во власть шалфею и креозотовым кустикам), а скорее оттого, что «если сильно постараться, можно почти ощутить оптимизм основателей поселка, когда они давали улицам названия».

Багажник автомобиля с шумом захлопывается. Здесь мы будем есть куриные грудки, пить чай и с преувеличенным восторгом приветствовать приносимые собаками палки и змеиные шкуры. И под горячим, иссушающим солнцем среди пустующих участков, которые в иной реальности могли бы быть прелестными уединенными жилищами кинозвезд мистера Вильяма Холдена и мисс Грейс Келли, например, будем рассказывать друг другу наши сказки на сон грядущий. В этих домах мои друзья Дегмар Беллингаузен и Клэр Бакстер были бы более чем желанными гостями – с ними так хорошо поплавать в бассейне, посплетничать или выпить охлажденные напитки с ромом цвета заката в Голливуде, Калифорния.

Но то иная реальность. В этой же мы просто съедим заранее приготовленный ланч на бесплодной земле – похожей на пустую страницу в конце главы, – земле столь голой, что все предметы, попавшие на ее дышащую горячую кожу, превращаются в объект насмешек. И здесь, под большим белым солнцем, я буду наблюдать, как Дег с Клэр старательно изображают, будто успешно обживают ту, иную, более гостеприимную реальность.

Дег говорит, что он – лесбиянка в мужском теле. Попробуйте-ка это понять. Когда смотришь, как он курит в пустыне сигареты с фильтром, как пот, едва проступая на его лице, сразу же испаряется, а Клэр у зарешеченного заднего вентиля «сааба» дразнит собак кусочками курицы, единственное, что приходит на ум, – выцветшие фотокарточки на фотобумаге фирмы «Кодак», сделанные много лет назад и пылящиеся, как правило в коробках из-под обуви на чердаках. Вам они знакомы: пожелтевшие, мутные, на заднем плане всегда присутствует нерезкое изображение большой машины, а наряды выглядят удивительно стильно. Глядя на эти фото, поражаешься тому, как милы, печальны и наивны мгновения жизни, зафиксированные объективом, – ведь будущее по-прежнему неизвестно и еще только готовится причинить боль. В эти мгновения наши позы кажутся естественными.

Наблюдая, как дурачатся в пустыне Дег и Клэр, я вдруг понимаю, что до сих пор мои попытки нарисовать собственный портрет и портреты моих друзей удачными не назовешь – они слишком расплывчаты. Чуть-чуть поподробней о них и о себе – не помешает. Переходим к наброскам с натуры.

Начну с Дега. Около года назад машина Дега подкатила к тротуару напротив моего дома, ее номера штата Онтарио были покрыты горчичной коркой оклахомской грязи и насекомыми Небраски. Когда он открыл дверцу, на тротуар вывалилась груда барахла, среди прочего – немедленно разбившийся флакон духов «Шанель кристаль». (Знаешь, лесбиянки просто обожают «Кристаль». Такие яркие, такие спортивные.) Я так и не выяснил, как у него оказались духи, но с этого момента наша жизнь стала значительно интересней.