Джо Фауст - Дьяволы Фермана

Ферман протянул руки и положил их на плечи Шнобелю.

— Питер, ты сделал последний шаг. Теперь у тебя есть право носить значок Дьяволов. — С этими словами он взял Шнобеля за уши, притянул к себе и поцеловал в губы. Дьяволы снова взвыли. Движением руки Ферман призвал их к тишине и обвел взглядом. — Настало время дарить подарки. Кто первый?

Ровер шагнул между Ферманом и Шнобелем и протянул блестящий металлический цилиндрик.

— Отличный выбор, — улыбнулся Ферман. — Шнобель, это гильза от пули, которая убила Милашку в ходе нашей сегодняшней конференции.

— Конфронтации, — поправил Джимми Джаз.

— Спасибо, — сказал Ферман. — Сегодняшней конфронтации. Береги ее, Шнобель. В ней душа этого парня.

Шнобель широко распахнул глаза и бережно принял дар. Вперед выступил Джет.

— Шнобель, я буду польщен, если ты позволишь мне нарисовать для тебя значок.

Шнобель быстро кивнул, снял свой видавший виды жилет и протянул его Джету.

— А Джимми Джаз поможет мне правильно написать слова.

— Буду рад, — отозвался Джимми Джаз. — И Шнобель, пока Джет будет рисовать, я бы хотел сыграть тебе серенаду из композиции Джона Колтрена, над которой я работал.

Шнобель улыбался. На глазах у него выступили слезы.

— Это будет чудесно, Джимми Джаз.

— Шнобель, — сказал Ферман, засунув руку в карман, — ты получил свое звание за то, что навсегда опозорил нашего заклятого врага. А наш заклятый враг — это Милашки!

Все они, включая Шнобеля, радостно завопили.

— Я бы хотел, чтобы у тебя хранился этот символ двойной победы. — Ферман вытянул красный лифчик, который носил Бинджи. — Нынешний лидер Милашек пал. Словами мы лишили его уважения его же людей. В драке мы лишили его символа лидерства. — Он взмахнул лифчиком, и все загомонили еще сильнее. — А ты навсегда изменил его природу, лишив Бинджи естества и отправив туда, откуда он вылез. И даже там он не сможет вернуться к прежнему порядку вещей. Он выстенен…

— Вытеснен, — поправил Джимми Джаз.

— …вытеснен из этого порядка. Он лишился всех своих атрибутов, и его собственные люди пустят ему кровь. Это, Шнобель, твоя победа. — Он протянул лифчик, и Шнобель принял его, почтительно наклонив голову. Дьяволы все впятером издали победный вопль: «Йип-йип-йулллл!» Затем Шнобель, Джет, Ровер и Джимми Джаз разбрелись по разным углам и занялись своими делами.

— Сегодня ты наблюдал очень специальную вещь, Боддеккер, — сказал Ферман, стирая с губ следы барбекю. — Ни один цивил никогда этого не видел.

— Польщен. И мне неловко, что я пришел без подарка. Ферман подозрительно посмотрел на меня, но я успел

подготовиться, стерев с лица малейший намек на иронию.

— Твой приход — сам по себе дорогой подарок, — сказал он, — если твои намерения честны.

Я оглядел Дьяволов. Один за другим они возвращались к бочке. Шнобель уселся на ящик и держал свой жилет поближе к свету, а Джет открыл коробку с красками и извлек крошечные кисточки. В другом углу Ровер свернулся на куче тряпья и наблюдал художника за работой. Джимми Джаз подошел к Шнобелю, держа в руках изрядно потасканный тенор-саксофон. Он принял позу, которую я часто наблюдал у Деппа, набрал в грудь побольше воздуха и принялся дуть. Мне даже удалось уловить мелодию среди какофонии шипения и фальшивых нот.

— Прогресс, — сказал Ферман, не глядя на меня. — Когда мы его встретили, все, что он мог издать, была вонючая «Ода к радости». И мы заставляли ее играть, пока у него слезы из глаз не начинали литься.

— Зачем?

— Он тогда не был Дьяволом. — Ферман обвел взглядом зал — генерал, обозревающий свои войска на поле битвы. — Он был испуганным маленьким ребенком, вынужденным ходить через нашу зону, чтобы брать уроки саксофона.

— Кто же отпускал ребенка среди ночи для…

— Средь бела дня, Боддеккер. Мы с парнями встречали его каждую среду и вытрясали деньги, которые давали ему на уроки. Каждую среду. В дождь или солнце. А он все равно шел на урок. Так что мы начали подкарауливать его на обратном пути и спрашивать: «Йо-хо, Джеймс, что ты сегодня выучил?» Заставляли раскрывать футляр, вынимать этого монстра и играть «Оду к радости». Только эту мелодию он и знал наизусть. А потом мы отбирали у него ноты и разбрасывали отсюда аж до самого парка.

Но странное дело, Боддеккер: он никогда не сдавался. Он опять шел на урок, каждую среду. И мы опять отбирали у него деньги. И после урока мы ловили его, окружали и заставляли играть «Оду к радости», пока он не начинал захлебываться собственными слезами. Дьяволы смеялись над ним. А он не сдавался.