Джо Фауст - Дьяволы Фермана

…Когда цветные пятна перестали мелькать перед глазами и звон в ушах несколько стих, я обнаружил, что лежу на спине, распростершись на мостовой. Что-то тупое тыкалось мне в бок.

— Ты его ухайдакал, Джет? — проблеял тонкий, гнусавый голосок.

— Не-а. — Еще один тычок. — Пока что жив.

— Терпеть не могу, когда ты так делаешь.

— А ты чё, хочешь его отпустить? — спросил голос Джета. — После того как он прибил двоих из вас?

— Прекратите. — Новый голос был тихим и зловещим. От него у меня по спине побежали ледяные мурашки. Я постарался унять дрожь и лежать смирно, не подавая признаков жизни. Может, они просто обшарят мои карманы и бросят, посчитав мертвым. О большем не стоило и мечтать.

— Убьем его, Ферм? — спросил гнусавый.

— Пока не знаю, — отозвался тихий голос. — Он цивил.

— А чё он здесь делает в такое время? — проговорил Джет. — Я думал, он из Милашек. Мы можем стрясти с него денег.

— Формально — да, — вступил еще один голос — странно мягкий, по контрасту с холодным голосом Ферма. — Или убить его, поскольку он в нашей зоне. Гулял здесь, в такой час… Он, должно быть, законченный самоубийца.

Об этом я не задумывался.

— Или законченный кретин, — заметил Ферм. Увы, вот это гораздо ближе к истине…

— Я согласен с Джимми Джазом, — сказал гнусавый. — Пустим ему кровь.

— Я не утверждал, что мы обязаны его убивать, — поправил Джимми Джаз. — Я всего лишь указал на то, что мы имеем на это право.

— Не дело, — сказал Джет. — Он неплохо дрался. Для цивила.

— Говори за себя, — буркнул гнусавый. — Он дрался, как эти чертовы Милашки.

— Он дрался лучше любого из Милашек, — сказал Ферм. — Он тебя сделал, не так ли, Шнобель?

Послышался звук подзатыльника, и гнусавый голос недовольно пробурчал:

— Он и Ровера завалил.

— Ровер ничего не умеет. Ты умеешь. — И вновь подзатыльник.

— Что будем делать, Ферман? — спросил Джет.

— Вырежем ему печень и скормим Роверу, — предложил Шнобель.

— Я полагаю… — сказал Ферман и пнул меня в бок. — Полагаю, нам следует порасспросить этого парня.

Шнобель разочарованно заворчал.

— А потом вырежем его печень и отдадим Роверу., Просто отлично, подумал я. Меня предназначили на обед

какому-то псу. Подумать только, а я в своей жизни не сочинил ни одной рекламы собачьего корма…

— Очнись, спящая красавица! — Эти слова сопровождались еще одним пинком в бок.

— Джет угробил его, — надулся Шнобель.

— Нет, — сказал Ферман. — Он только прикидывается. Надеется, что мы обчистим его карманы, заберем бумажник и оставим в покое. — Чьи-то руки вцепились в отвороты куртки, приподнимая мою голову и плечи над тротуаром. В нос ударил запах чеснока, табака, каенны и какого-то из многочисленных психотропов. — Не так ли?

Я расслабил мышцы. Голова, мотнувшись, откинулась назад, словно я был без сознания.

Ферман вздохнул, вновь обдав меня ужасающей вонью.

— Ну что ж. Если ты такой несговорчивый, пожалуй, я позволю Шнобелю отрезать тебе яйца, и мы организуем бар-бекю на открытом воздухе.

Я вскинул голову и распахнул глаза.

— Умеешь ты разговорить человека, Ферман!

Он отпустил руки, и я стукнулся головой о тротуар. Меня обступили пятеро, обескураженно разглядывая мое неподвижное тело. Я опознал мальчишку, поименованного Шнобелем, — у него оказалось чумазое лицо, украшенное огромным носом, и серьга в одном ухе. Это его я сшиб урной. Еще одного я определил как Джета — огромная гора мускулов, повергнувшая меня на землю. Что же до трех остальных — здесь я не мог понять, который из голосов кому принадлежит. Высокий, смазливый паренек в очках, то и дело нервно оглядывавший пустынную улицу. Лицо второго почти полностью скрывала грива волнистых волос, а нервное подергивание губ выдавало лицевой тик. Третий был самым низкорослым. Его короткая стрижка даже не скрывала сети шрамов на черепе. А скупая растительность над верхней губой и на подбородке наводила на мысль, что ему не суждено приобрести нормальную бороду и усы.

Все пятеро носили белые камуфляжные куртки зенитчиков времен Норвежской войны, густо усаженные заклепками. На каждой куртке, на правой стороне груди, виднелось слово «Дьявалы» — за исключением парня в очках, у которого слово было написано правильно, и бедного Шнобеля, у которого оно вообще отсутствовало. Я вздрогнул и невольно задумался — где же их пес…

Парень с обритой головой открыл рот и голосом Фермана проговорил:

— Так как? Расскажешь нам, что все это значит? Или хочешь, чтобы мы приготовили барбекю? Тогда Шнобель наконец-то получит свой значок.