Джо Фауст - Дьяволы Фермана

И наслаждайся вашим романом.

Проблемам надежный барьер он воздвиг

Если ты

(СОПРОВОЖДЕНИЕ: тоже)

сделал «пшик».

СОЛО (гитара? уточнить у Деппа)

ДИКТОР: (поверх музыки) Это проще простого! Две струи «Любовного тумана» от «Новаторской химии» защитят вас даже от самых опасных сексуальных заболеваний! Срок действия — двенадцать часов. Нигде не трет, не давит и не режет! Никаких побочных эффектов!

ПЕВЦЫ: Ты проведешь эту ночь будто в сказке,

Ты защищен — люби без опаски.

«Любовный туман» — он доступен всем,

Пшикни -

(СОПРОВОЖДЕНИЕ: то же)

и нет проблем!

ДИКТОР: «Любовный туман» от «Новаторской химии»! Доступен и в концентрированном состоянии!

Минула неделя…

За неделю я ухитрился начисто позабыть о Дьяволах Фермана. Я помнил некоторых своих школьных недругов и старых подружек лучше, чем их. Дьяволы ушли в небытие, забились в самый дальний уголок сознания, и я надеялся, что там они и останутся на веки вечные.

Естественно, навалились и другие проблемы, о которых я был бы и рад позабыть, да не мог. К ним прежде всего относились «Наноклин» и зловещее предзнаменование рока, черным облаком нависшее над Пембрук-Холлом… И все вытекающие отсюда последствия… Бой начался. Мы сражались за право предоставить свой ролик на суд «Мира Нанотехнологий», и с того самого вечера у Огилви отношения между творческими группами сделались принципиально иными. Мы не только изыскивали идеи, но и стремились опередить на этом поприще своих коллег. Увы, вдохновение не приходит по заказу. Поэтому спешка давала результаты, обратные желаемым. Даже те из нас, кто обычно фонтанировал идеями, ныне пребывали в творческом ступоре.

Я отлично знал, что бывают времена, когда следует избегать определенных людей. Однако по прошествии небогатого событиями утра, которое я провел, таращась в экран компьютера или шатаясь по этажу, я направил свои стопы к Огилви. Изначально я намеревался взять пару сандвичей и отбыть восвояси, но вскоре обнаружил, что восседаю за стойкой бара рядом с Хотчкиссом.

Выглядел он, мягко говоря, не важно. Хотчкисс слепо глядел в стакан, наполненный «жидким ленчем» — и я говорю не о высококалорийном неопротеиновом «жидком ленче, который предпочитают девять из десяти бодибилдеров». «Жидкий ленч» Хотчкисса венчала белая шапка пены, а разместился напиток в высокой кружке, покрытой капельками конденсата. Он был нежно-золотого цвета, и от Хотчкисса уже здорово несло этим самым «ленчем».

Я заказал сандвич. Хотчкисс проигнорировал меня. Тогда я сказал:

— Не рановато ли начинаешь, а? Он сделал большой глоток.

— Я влюблен.

— Может, ты выбрал не то лекарство? Эта штука тебе вряд ли поможет…

— Мне не нужна помощь, — сказал Хотчкисс. — Я просто хочу забыть.

Я протянул руку и аккуратно отодвинул от него стакан.

— Я думаю, ты забываешь не то, что нужно. Например, ты позабыл, что мы — Пембрук-Холл, а это значит, что заполучим клиента, на которого положили глаз.

— Не благодаря мне, — угрюмо заметил Хотчкисс. Он протянул руку и снова придвинул пиво к себе.

— Ты слишком строг к себе, Хотчкисс. Кто постоянно получает ключ от лифта? У кого вся стена увешана почетными медалями?

— Это не имеет никакого значения.

— Почему?

— Помнишь, как я сломал ногу, когда мы играли в софтбол против «Маулдина и Кресса»?

Я кивнул.

— В тот раз я тоже получил ключ от лифта. А в день после перелома мне не пришлось идти на работу…

— Ты хочешь сломать ногу?

— Я хочу сказать, что предпочту сломать ногу, нежели получать все эти глупые значки и премии, которые выдают «старики»… Хотя кому я об этом рассказываю? — Он пожал плечами, залпом допил стакан, поманил пальцем бармена и заказал добавку.

— Ты знаешь, в чем моя проблема, Боддеккер? Я ничего не смыслю в рекламе. Это правда. Ни черта не смыслю! Чем больше я смотрю на всю эту нанотехнику и чем дольше думаю, как бы ее продать, тем отчетливее это осознаю. Всю свою жизнь я просто произносил то, что хотел клиент. Заказчику достаточно было сказать, что они желают, и я выполнял их распоряжения. Такая реклама не обязана быть качественной. Она не должна быть умной. Ей не обязательно влиять на подсознание. Короче говоря, этой рекламе вовсе не обязательно быть хорошей. Все, что от меня требовалось, — это сообщить потребителю, где и как можно купить товар. И дело в шляпе. Мне никогда не приходилось продавать. Я не привлекал внимание клиента. Пока люди сами желали приобрести товар, это все не имело значения. Они хотели купить; реклама не убеждала их сделать это. Я просто гнал словесный поток. А сейчас грядет конец света, и я больше ничего не могу сделать. Теперь я бессилен. Бесполезен. — Хотчкисс печально улыбнулся. Подошел Огилви и вновь наполнил его кружку. — Я остался у разбитого корыта.