Георгий Злобо - Румбо

— Лёха обиделся?

— Хэзэ.

— А, кстати, Мить… Меня ж тут самого едва не заразили. Сел к какому-то пидору в тачку и оцарапался. Но потом быстро сообразил, что к чему, и прижег рану. Вот, гляди.

Митя посмотрел.

— И мне, Мить, вот что пришло в голову: пусть каждый бы из ребят себе голую руку зажигалкой жёг, а Наташке дать секундомер — и кто дольше всех продержится. Испытание такое.

— Ну, а ты-то, сколько вытерпел?

— 9 сек.

— 9 секунд руку огнем жег?

— Ага.

— Свежо предание…

— Ну, я вообще-то выпил немного перед этим. Может, обезболило…

— Немного, это сколько?

— Грамм 150 водяры.

— Нет, тут надо, чтоб на трезвяк. Давай сейчас при мне: продержишься 9 секунд?

— Э, слушай, у меня и так вон, всё в ожогах! А куда еще? Люди увидят — плохое подумают. Я тебе сказал: 9 секунд… я тебе, врать буду?

— Ладно… Заживут твои ожоги — и продемонстрируешь свой рекорд. А завтра в клубе я эту штуку ребятам предложу. Может, кто и дольше тебя продержится. Хотя, сдается мне, лучше всех продержалась бы моя сестрица, после того, как она гером ужалится.

— Ты ж говорил, она слезла?

— Слезла… да обратно залезла… От неё, кстати, Лёха вполне мог цепануть чего-нибудь. Гепак у неё был, я в шестом еще был тогда…

— Так может, она всё-таки дала Лёхе? — почесал щеку Костя.

— И мне не сказала? Вряд ли. Скорее уж он её машиной двинулся. А насчет барсучки, это вряд ли: она про своих ухажёров мне всё всегда рассказывает.

— Зачем?

— Ну… знаешь… хулиганит. Она мне начала рассказывать тогда еще, когда я огурцом совсем был. Я от этих рассказов возбуждался и дрочил. А она забавлялась. И шантажировала меня, что отцу настучит, что я лысого гоняю, — Сознался Митя, поглаживая свою неровную, стриженую почти под ноль голову.

— Послал бы её…

— Да, понимаешь, мне нравилось это… Привык. Влюбился — так можно сказать. Не в сестру, а в её истории. Даже хотел на диктофон записать их. Но она не позволила. И вот, понимаешь, сейчас уже я привычку эту поборол. А она нарочно мне рассказывает. Следит за моей реакцией: встанет у меня, или нет.

— Ну и как, встаёт?

— Да ты знаешь… последнее время уже почти нет.

— Ну и слава тебе яйца.

— Не скажи… Сестра издевается: говорит, что я из-за тренировок силу мужскую потерял.

— Не бери в голову. Гонит она.

— Да я знаю, что гонит. Но всё равно обидно.

Митя убрал инструменты. Мешок медленно раскачивался. Тихо щелкали звенья цепи. Маленькое круглое зеркало на стене покрылось испариной.

Вечерняя тренировка в клубе закончилась, и ребята двинулись в душевые. В зале остались Костя, Митя и Наталья. Из стереосистемы на гимнастической скамье разливалась гитара:

Мне не надо женщин, мне не надо славы,

Заберите всё, чем быдло дорожит.

Заберите злато и орлов двуглавых,

Но отдайте то, что мне принадлежит.

…— Так что, ты говоришь, 9 секунд выдержал? — подмигнул Наталье Митя.

Та оттопырила губу, дунула на мелированную челку, почесала подмышкой:

— Сдурели вы совсем, ребята. Мало вам синяков, так еще ожогов захотелось.

— Будут ожоги… будут синяки, порезы и шишки… и пулевые будут, если понадобится. Такова уж наша мужская доля. За это и к дырке вашей неравнодушны: перед смертью сосками потереться всего слаще, — рассуждал Митя, шурша колесом зажигалки.

Ребята выходили из душа. Первым подошел Зяблик:

— Ну че, пацаны… у кого секундомер?

— У меня, — показала Наташа.

— Значит так… ты руку держишь — я держу зажигалку. Ты руку отдернул — время твое кончилось. Ясно? — Митя деловито присел на корточки.

Подошел Ясень.

— Давай, пошла… — Зяблик поставил руку.

Чирк-чирк.

— Ааа, бля!..

— Чуть дольше 3-х секунд продержался, — щелкнула кнопкой Наташа.

— Ты записывай, записывай! — Митя кивнул на лист бумаги с именами участников.

Костя взял карандаш и записал время Зяблика: 03.22.

Подошли Кондрат, Валера и Маугли.

— Кто следующий? — спросил Митя.

Следующим был Валера.

04.18.

Валера полизал обожженное место и ушел в раздевалку.

Маугли.

06.01.

Борька.

02.44.

Клим.

05.13.

— Ну, что, кто еще… Ясень, будешь? — оглядел присутствующих Митя.

— Да не, я пас… — виновато улыбнулся Ясень, потирая шею.

Маугли разглядывал свежий ожог, трогал пальцем.

— Кондрат?

— Не, я не хочу…

— Не хочешь проверить себя?

— А чего проверять-то? Дурь это всё, ребята. Мгновенную физическую боль каждый дурак вынесет, а вот ты попробуй изо дня в день изнывать от невидимого давления… когда тебя временами буквально плющит…