Кадзуо Исигуро - Не отпускай меня (Never Let Me Go)

Мадам смотрела вслед уезжающим довольно долго. Потом повернулась, чтобы идти обратно в дом, но, увидев нас на тротуаре, резко остановилась – чуть не отпрянула.

– Мы уходим, – сказала я. – Спасибо, что поговорили с нами. Передайте от нас, пожалуйста, мисс Эмили слова прощания.

В вечерних сумерках Мадам смотрела на меня изучающе. Потом промолвила:

– Кэти Ш. Я вас помню. Да, помню. Она замолчала, но глаз не отвела.

– Мне кажется, я знаю, о чем вы сейчас думаете, – сказала я в конце концов. – По-моему, я догадалась.

– Что ж, отлично. – Ее голос стал задумчивым, взгляд затуманился. – Замечательно. Вы читаете мысли. Ну так скажите мне.

– Вы думаете о том, что однажды, очень давно, увидели меня в спальне. Больше там никого не было, и я слушала эту кассету, эту музыку. Я танцевала с закрытыми глазами, и вы меня увидели.

– Замечательно. Вы настоящая телепатка. Вам бы на сцену. Я только сейчас вас узнала. Но я действительно помню этот случай. До сих пор иногда о нем размышляю.

– Я тоже. Надо же, как странно. -Да.

На этом разговор мог бы и закончиться. Мы могли попрощаться и уйти. Но она подошла к нам ближе, все время глядя на мое лицо.

– Вы были намного младше, – сказала она, – Но это и правда были вы.

– Не отвечайте на мой вопрос, если не захотите, – сказала я. – Но я давно уже ломаю над этим голову. Можно, я спрошу?

– Вы читаете мои мысли. Но я ваши читать не могу.

– Дело в том, что вы в тот день были… расстроены. Вы смотрели на меня, и когда я это почувствовала и открыла глаза, вы смотрели на меня и, по-моему, плакали. Даже не по-моему, а точно. Смотрели и плакали. Но почему?

Выражение лица Мадам не изменилось, и она по-прежнему разглядывала мое лицо.

– Я плакала потому, – сказала она наконец очень тихо, как будто боялась, что услышат соседи, – что, когда я вошла в домик, там звучала эта музыка. Я подумала было, что какая-то безалаберная воспитанница забыла выключить магнитофон. Но когда заглянула в спальню, я увидела вас, одну, совсем еще девочку, в танце. Глаза действительно закрыты, вся далеко-далеко, сплошное томление. Вы очень прочувствованно танцевали. И еще музыка, сама песня. Что-то такое было в этих словах. Очень много печали.

– Песня, – сказала я, – называется «Не отпускай меня». И я вполголоса спела ей отрывок:

– Не отпускай меня… О детка, детка… Не отпускай меня…

Она кивнула, словно соглашаясь.

– Да, та самая песня. Я слышала ее с тех пор раза два-три. По радио, по телевизору. И вспоминала девочку, которая танцевала одна.

– Вы говорите, что не умеете читать мысли, – сказала я. – Но мне кажется, в тот день вы их прочитали. И от этого, наверно, заплакали, когда меня увидели. Потому что, о чем бы эта песня ни была на самом деле, в уме у меня, когда я танцевала, была моя собственная версия. Я представила себе, что это о женщине, которой сказали, что она не может иметь детей. Но потом у нее все-таки родился ребенок, и она была очень этому рада, и крепко-крепко прижимала его к груди, потому что боялась, что из-за чего-нибудь они могут разлучиться, и повторяла: «О детка, детка, не отпускай меня». Песня совсем о другом, но я вообразила себе в тот момент именно эту историю. Может быть, вы прочитали мои мысли и поэтому почувствовали такую грусть.

Мне тогда, по-моему, очень уж грустно не было, но теперь я вспоминаю это с печалью.

Я говорила с Мадам, но остро ощущала присутствие Томми, стоявшего рядом со мной, фактуру его одежды, все в нем вообще. Потом Мадам сказала:

– Это очень интересно. Но мысли я все-таки читала тогда не лучше, чем сейчас. Я плакала по совсем другой причине. Глядя на ваш танец, я видела совершенно иную картину. Я видела стремительно возникающий новый мир. Да, более технологичный, да, более эффективный. Новые способы лечения старых болезней. Очень хорошо. Но мир при этом жесткий, безжалостный. И я видела девочку с зажмуренными глазами, прижимавшую к груди старый мир, более добрый, о котором она знала в глубине сердца, что он не может остаться, и она держала его, держала и просила не отпускать ее. Вот что я видела. Это не были в точности вы, не было в точности то, что вы делали, я это понимала. Но я смотрела на вас, и сердце обливалось кровью. Я навсегда это запомнила.

Она приблизилась к нам на расстояние шага или двух.

– То, что вы сказали нам сегодня, тоже тронуло меня. – Она перевела взгляд на Томми, потом опять на меня. – Несчастные создания. Я очень хотела бы вам помочь. Но вы теперь сами по себе.