Дуглас Коупленд - Поколение А

Погодите…

В предыдущем абзаце я употребил слово «дни», но, если по правде, у нас не было четкого разграничения на день и ночь. Никаких меток времени, никаких хронометрических приборов. Уже потом я узнал, что у меня был двадцатипятичасовой суточный цикл (явление на самом деле не такое уж и редкое). У Зака не было вообще никакого цикла, а сутки Дианы составляли ровно двадцать четыре часа, секунда в секунду.

Этим ученым удодам, укравшим у меня месяц жизни, по крайней мере хватило такта поговорить со мной по окончании карантина и хоть что-то мне объяснить. Зак и все остальные не удостоились этой любезности. Их просто отправили по домам практически в ящиках из-под апельсинов, вручив на дорогу пакетик чипсов и пакетик сока. А я снова встретился со своими старыми знакомыми, специалистами по протеинам Сержем и Селин, которые прилетели в Швецию специально для того, чтобы провести со мной краткий инструктаж.

Встреча происходила в столовой. Я пришел пораньше и набрал целую гору еды. Я так соскучился по нормальной человеческой жрачке, что даже столовские блюда казались мне чуть ли не пищей богов.

Серж с Селин подошли, когда я доедал третью порцию лазаньи.

– Смотри, Селин, вот и наш Юный Шон Пенн, – объявил Серж.

– Серж, перестань! – сказал я.

Селин спросила, как прошел мой карантин. Я ответил, что мне было до смерти скучно – и в то же время не скучно.

– Ну, как это бывает, когда тебе лечат зубы. Сидишь и вроде как ничего не делаешь, но в то же время сидишь не без пользы. Хотя мне было бы легче, если бы мне давали солон.

Серж с Селин как-то странно переглянулись и пошли взять себе кофе. Мне почему-то показалось, что они сердятся друг на друга. Как будто они всю дорогу собачились, а сейчас перестали орать исключительно потому, что вокруг посторонние люди.

Селин сказала:

– Жюльен, у тебя наверняка есть вопросы. Спрашивай, что непонятно. Если мы сможем ответить, то мы ответим.

Да, это было справедливо. И я стал задавать вопросы, не забывая при этом наворачивать лазанью:

– Почему меня целый месяц морили скукой? Почему мне нельзя было читать и смотреть телевизор или фильмы на видео? Кстати, стеллаж у меня в палате. Он не был нейтральным. Это стеллаж из «ИКЕА», из серии «Билли». Когда мне было совсем уже скучно, я его мысленно разбирал и собирал. Ключом Аллена. Так что тут вы, ребята, прокололись.

– Кто поместил в палату узнаваемый бренд?! Идиоты! – воскликнул Серж, обращаясь к Селин. Потом повернулся ко мне: – Сейчас я тебе кое-что расскажу, только предупреждаю: тебе это покажется странным, чуть ли не фантастическим.

– Ладно.

– В человеческом организме образуются молекулы определенных веществ. Под воздействием разнообразных эмоциональных состояний.

– Типа адреналина.

– Адреналин – это грубая молекула. А мы говорим о практически невидимых протеинах, которых почти невозможно обнаружить и выделить. Поэтому мы у тебя и брали так много крови. Вопросы, которые тебе задавали, предназначались как раз для того, чтобы вводить тебя в определенные эмоциональные состояния. А мы пытались расшифровать реакции твоего организма с точки зрения образования этих самых невидимых протеинов. Книги, фильмы, компьютерные игрушки – вообще любая внешняя информация – могли помешать чистоте эксперимента.

Я обдумал услышанное и задал следующий вопрос:

– А как это связано с пчелами? И с тем, что я был ужален?

– У нас есть гипотеза, что пчела что-то такое в тебе учуяла. Что-то, что отличает тебя от всех остальных: либо присутствие, либо – наоборот – отсутствие каких-то из этих молекул.

– Мы считаем, что пчелы исчезли не из-за вирусов или бактерий, – добавила Селин. – Мы считаем, что все дело в этих недавно открытых молекулах, получивших название «ионы».

– Ионы?

– Крошечные молекулы, о которых нам стало известно совсем недавно.

– Погодите… То есть я – как бы живой антидот против исчезновения пчел?

– Ты себе льстишь, – сказал Серж. – Вам, молодым людям, нравится думать, что вы какие-то особенные.

– Господи, Серж, чего ты так взъелся на нас, молодых?

– Серж просто завидует, – сказала Селин. – Считает, что молодые люди – еще даже не люди. Я лично придерживаюсь более широких взглядов: природа дает молодым… – Она на секунду задумалась. – Природа дает им подвижность и гибкость, потому что иначе обществу было бы неоткуда брать солдат для сражения в войнах. Молодые еще не утратили способность к тому, чтобы быть одураченными идиотскими идеалами.