Дуглас Коупленд - Поколение Икс

Стабильная семейная жизнь; визиты к родителям друг друга, соблюдение супружеской верности; затем – разрыв и все сначала, с кем-нибудь другим. Сочетание супружеской верности с отсутствием долгосрочных обязательств -этой есть с. м., которая является реакцией на принцип свободной любви эпохи сексуальной революции. Специфическая черта с. м. – не адюльтер, а разрыв отношений. Именно этот тип связей наиболее популярен среди нынешних выпускников колледжей – в то время как количество традиционных браков продолжает снижаться.

К середине 90-х выражение поколение Икс со всей присущей ему атрибутикой в контексте американской культуры стало восприниматься скорее иронически – как всякое зашедшее за грань разумного обобщение. Сам Коупленд в беседе о своем последнем романе Рабы Майкрософта призывал отказаться от этого термина, как от уже исчерпавшего себя.

Однако иксерство к этому времени уже пошло за пределы Нового Света – что называется, на экспорт. Там его ждала культурная и социальная реальность, неизбежно отличавшаяся от американской в очень многих аспектах. И тем не менее именно там этот термин обрел второе дыхание, а в некоторых регионах (в числе которых, очевидно, и Россия) пик его употребления (и злоупотребления им) только наступает.

Очевидно, в самом сочетании слов поколение Икс содержится нечто притягательное для современного сознания и, возможно, скрывается реальность куда более обширная, чем представлялось Коупленду и его комментаторам. Этому не противоречит и разочарование Америки в концепции иксерства – ведь в процессе своей эволюции понятие это действительно превратилось в трюизм, обозначающий попросту современный образ жизни. Первое поколение Икс попало впросак, свалившись в яму, выкопанную его родителями-бумерами. В поисках идентичности оно столкнулось с новым фактом бытия – миром, в котором само понятие идентичности лишено смысла. Но парадоксальным образом в контексте такого мира понятие поколение Икс приобретает новый, глобальный смысл, позволяющий ему укорениться в мировом масштабе и преодолеть свою изначальную временную и географическую ограниченность. Попробуем вскрыть возможные грани этого нового, не-коуплендовского смысла.

ТРАНСГРЕССИВНАЯ ЛИТЕРАТУРА

Современное течение в литературе, развивающее постмодернистскую технику Томаса Пинчона и минимализм Раймонда Карвера. Для этой литературы характерно обращение к психоделии, пограничным состояниям сознания, связанным с наркотиками и сексом, к болезненным взаимоотношениям в духе де Сада и У. Берроуза, к психическим извращениям, свойственным серийным убийцам. Количество этих книг растет настолько быстро, что в 1994 г. магазин Тауэр в Нью Йорке открыл для продажи т. л. специальную секцию, оформленную в стиле андеграундных книжных лавочек.

Вернемся для начала к звонкой фразе де Токвиля, с которой начинается это эссе. Новые люди де Токвиля – это те, кто совершил сознательный выбор нового, неприемлемого для людей старых. Отсюда и неслучайное упоминание демократии – возможность такого отрицательного выбора предполагает определенные гарантии со стороны политического и социального механизма. Но она предполагает и гашековские свободу и прогресс в рамках умеренности и законности, иначе говоря – идеологию, в пределах которой такой выбор может осуществляться.

А как быть, если этих рамок нет? Если поверить на слово нещадно восхваляемому и ругаемому Фукуяме, то приходится сделать логический вывод: порогу истории должен соответствовать порог поколений. Именно история как смена культурных и социальных фаз – с присущей им взаимонеприемлемостью – гарантирует существование поколений. Там, где линейная история рушится, подменяясь циклической или даже броуновской, отсутствует и дитя веры в прогресс – поколение. Или веры в регресс – смена знака не нарушает принципа оси. Традиционным обществам, закрученным в колесо вечного космического возвращения, известны только биологические поколения.

ПИРСИНГ

Древняя практика в странах Востока, распространившаяся в Америке вначале среди ряда субкультур – садомазохистов, панков и металлистов, – а затем вошедшая и в культуру мейнстрима. При п. прокалываются не только уши, но и другие участки тела: пупок, ноздри, соски, брови, язык. Некоторые решительные приверженцы пирсинга рискуют своими гениталиями. Апологеты п. утверждают, что грамотно выполненная процедура не приносит сильной боли и может – в случае, когда система капилляров не нарушена, – вызывать прилив крови и даже обострять чувствительность сексуального органа.