Мэттью Стокоу - Коровы

Чуть раньше утром, раздевшись догола и присев на корточки, она попыталась залезть рукой через пизду в живот. Она намазалась смазкой и завинчивала пальцы, пока капли крови не упали к ногам на новый линолеум, но дальше костяшек она не продвинулась. И тогда она растянулась на полу.

Она раскрыла футляр со скальпелями, похороненным на дне ящика с тех пор, как она перебралась к Стивену, и сделала надрезы на пизде от клитора и почти до ануса. Очнувшись от нескольких секунд беспамятства, она обнаружила, что шея и груди забрызганы рвотой, однако боль была малой ценой за избавление от яда.

На этот раз рука проскользнула гораздо легче, но, даже расширив пространство, ставшее скользким от крови, она не сумела забраться дальше запястья. Угол был неудобным, внутренняя сторона предплечья мешала забраться сквозь разрезанный клитор. Она щупала пальцами, но ничего не доставала.

Боль из пизды кислотой расходилась по бедрам и тазу, но от камня внутри ей было еще больнее. Она снова потянулась за скальпелем.

Едва она провела длинный раскрывающийся разрез у основания живота, все поплыло. Попка, казалось, покачивается на полдюйма над полом и легонько стукается то там, то там. Ужасно много крови, кровь, наверное, попала ей в глаза, потому что вокруг стоял красный туман. Добрый цвет, убаюкивающий. Он покрывал ее руки, ими было трудно пошевельнуть. Но ей надо кое с чем разобраться и, несмотря на окутывающую боль, о деле забывать нельзя. Она бросила скальпель и резким усилием приподнялась на локтях так, что увидела забрызганный надрез вдоль живота. Красные губы разошлись от ее движения, и она обрадовалась, что наконец-то ее тело раскрылось перед ней.

Рукой она уверенно проникла сквозь рассеченную кожу в мокрую и горячую матку. Она сразу ее узнала. Твердый предмет, такой невообразимо ровной формы, каких в мире не бывает. Она улыбнулась и сомкнула вокруг него пальцы. У него были странные очертания — она ожидала найти что-нибудь гладкое и овальное — на ощупь немного походил на резину. Но вот он, и удовлетворимся этим.

Теперь красная дымка сгущалась в глазах, силы покинули ее, она так ослабла, что пришлось лечь на пол. Она глубоко дышала и обхватила себя, собираясь с силами. Не могла сказать, закрыты или открыты у нее глаза, но какая, блин, разница, если она сейчас совершит это. Вычистит себя от накопившейся за всю жизнь дряни.

Она убедилась, что готова схватить крепко, одним махом последний раз втянула полные легкие воздуха и вырвала предмет из матки. Он был слишком тяжел, она не смогла его удержать и уронила на пол. Зрение отказывалось служить, но она представила, как валяется на полу черная вонючая штуковина, почувствовала сквозь боль волны облегчения, уносящие ее прочь в мягкий сумрак освобождения. Она умерла с чувством очищения: наконец-то глыба яда лежала снаружи, привалившись к ее бедру

На улицах, высоко на поверхности города Стивен шагал в сумерках рассыпанных звезд — машины, огни, люди несли теплый ореол энергии, он светил, но не угрожал. Все хорошо, теперь стадо со своими способностями станет механизмом, с помощью которого он добудет средства для поддержания принадлежащей ему жизни. Причащение человеческим мясом наполнило клетки коров новой силой и завершило мутации, начавшиеся с их побега в подземные туннели. Они стали другими и радовались этой перемене. Тягостные тревоги переходного периода остались позади, они осознали свою природу — отныне они горячие звери и способны удовлетворить все свои желания, а не запуганная собственность человека, прячущаяся от владельца. Они стали охотниками, они вольны творить все, что продвинет их существование. Их ждет великое будущее, они не поскупятся на благодарность. Он стал их богом, дарующим жизнь, ибо они погибли бы без него. И заплатят они, если можно назвать это «заплатят», ненасытным голодом, утолить который сможет лишь человеческое мясо.

Над его улицей висело ясное небо, натриевые фонари горели ярче солнца. Они отбрасывали тени с четкими и строгими силуэтами.

Он поднялся по лестнице к своей квартире, представляя, как раскроется пизда Люси, она будет теплой, будет хотеть его одного, а попрыгав с ним несколько часов в койке, жена встанет и пойдет готовить ему покушать. Рядышком работает телек, время идет, а им ничего не угрожает, его обнимают ее руки, пальцы скользят по коже… тепло, уют, безопасность.

В квартире было холодно.