Крэг Клевенджер - Человек-змея

— Тогда попросите их подождать. Спасибо.

Дверь закрывается, я больше не сплю, животный страх — тоже. Думать! Думать! Думать! Это не Кеара, хотя меня пытаются убедить в обратном. Хотят из больницы выманить. Джимми не следовало представляться Уоллесу, однако я даже рад, что он проболтался. Думать! Кеара в порядке? Наверное. Иначе она была бы с ними, и я обязательно об этом знал. Закрыв глаза, вижу змеиные зрачки Начальника, его вечно улыбающиеся губы.

«Мы сокращаем штат. Ваша должность устраняется. — Но мёртвому пожарному выходу на крышу. — Спасибо за преданную службу. Пожалуйста, прослушайте порядок выплаты выходного пособия».

Так, теперь мне нужны семьдесят два часа принудительного обследования, а я всё утро обратного добивался. То, чего я больше всего боюсь, от чего столько лет бежал, становится реальностью и единственным способом выбраться отсюда иначе, чем в багажнике Джимми. Эх, надо было расцарапать себе горло, как только Карлайл вошёл в эту комнату.

Где же Кеара?

Брайану Ломаксу, доктору медицинских наук

копия: Уэйну Келли, доктору медицинских наук, профессору,

от Ричарда Карлайла, доктора медицинских наук, профессора

Психиатрическая экспертиза Дэниела Джона Флетчера

18 августа 1987 года

Направление на экспертизу (резюме)

17 августа 1987 года больной был доставлен в приёмное отделение пресвитерианской клиники «Королева ангелов» после передозировки карисопродола. Основная жалоба — хроническая головная боль, причину которой лечащему врачу установить не удалось. Меня попросили оценить состояние пациента по двум основным направлениям: 1) обоснованность жалобы больного; 2) наличие суицидальной склонности. Исходя из этого, я искал признаки соматоформного расстройства, депрессии или, возможно, биполярного расстройства у самого пациента и его ближайшего окружения.

Психиатрическая экспертиза (резюме)

Больной выполнил стандартные тестовые задания (листы с подробным комментарием прилагаю), после чего была проведена беседа в соответствии с установленными правилами: первый блок вопросов касался специфики основной жалобы, далее — вопросы о семье, школе и текущем месте работы. Установив приемлемый контакт, я перешёл к более деликатным темам, таким, как половая жизнь, межличностные отношения, алкоголь, наркотики, и далее к специфическим, выявляющим признаки депрессии: суицидальные мысли в прошлом, психическое здоровье членов семьи, характер сна, наркотическая зависимость и недавние перемены в жизни.

В целом ни признаков депрессии (хронической, функциональной или мнимой), ни сопутствующего ей маниакального синдрома больной не проявлял. Он в здравом уме, обладает высоким интеллектом и хорошей памятью. В настоящее время работает в сфере обслуживания и поддерживает моногамные отношения. Вышеперечисленные факторы не согласуются с возможным наличием депрессии. В прошлом больной суицидальных попыток не совершал (судя по его заявлениям по ходу беседы и отсутствию соответствующих записей в истории болезни), равно как члены его семьи, о которых он отзывается с большой теплотой (см. след. абзац).

Однако, учитывая смерть отца, пришедшуюся на период становления личности больного, затем, по прошествии нескольких лет, смерть матери, психическую и физическую удалённость от брата и сестры, я склонен причислить его к группе, наиболее склонной к злоупотреблению алкоголем или наркотиками.

Больной охотно рассказывал об экспериментах с наркотиками, но здесь, учитывая необоснованные головные боли и приобретение отпускаемого по рецепту лекарства, мне видится определённая доля симуляции.

Наличие алкогольной зависимости больной не признал, что не согласуется с его многократными заявлениями о любви к спиртному. Например, на скрытый «призыв к трезвенности» он тут же ответил отрицательно.

Что касается полидактилии, я не компетентен выявить какие-либо органические или когнитивные расстройства, особенно в столь уникальном случае. Это своеобразное «клеймо», безусловно, служит катализатором вышеописанной склонности к злоупотреблению алкоголем или наркотиками.

Интеллект выше среднего уровня, и ответы, намеренно отрицающие суицид и наркотическую зависимость, наводят на мысль об определённой степени симуляции, как я отмечал выше. Тем не менее, учитывая, что ранее больной у нарколога и психиатра не наблюдался и дополнительных препаратов от мигрени не попросил, делать сколь-либо весомые утверждения о симуляции не представляется возможным.