Крэг Клевенджер - Человек-змея

Большинство людей смотрят на предмет, идентифицируют и пытаются скопировать. Но увиденное фильтруется через многолетнюю толщу воспоминаний и ассоциаций, и в итоге ничего не выходит. Покажет эксперт дерево, а калейдоскоп всех увиденных деревьев говорит: «Нет, не то», и получается, как у детей, образ-символ — палка с торчащими во все стороны ветками. Изумрудный, коричневый, травянисто-зелёный, может, даже с десятком огненно-красных точек, хотя та яблоня была не на карточке с заданием, а когда-то росла перед домом.

Секрет как раз в том, чтобы отрешиться от ассоциаций. Лучше перевернуть картинку и рисовать не дерево, а абстрактную фигуру, или не сами ветки, а расстояние между ними. Большинство людей могли бы рисовать гораздо лучше, чем думают, просто они не в состоянии на время подняться над своим жизненным опытом.

Мои пятиугольники получились немного массивнее и внушительнее, чем на рисунке. Для большего эффекта делаю паузу, пересчитываю углы-грани-стороны, сам прекрасно понимая, что никакой проверки не требуется.

— Спасибо, Дэниел. — Карлайл открывает чистый лист жёлтого блокнота, кладёт ногу на ногу и предлагает: — Если вы не против, давайте поговорим о ваших мигренях.

— Давайте. — Я смотрю ему в глаза, ёрзаю, пытаясь скопировать его позу. Эта часть экспертизы самая лёгкая, потому что не нужно врать.

— Вы сказали, голова заболела в пятницу?

— Угу, к концу рабочего дня.

— Расскажите, пожалуйста, как всё случилось.

— Сначала ничего, только предчувствие, что голова заболит.

— Ну а после?

— Я тону в синем. Синие и голубые предметы увеличиваются, становятся ярче и давят на меня. — Снова интенсивно жестикулирую. — Потом слышу шум, как у стоматолога или когда стену сверлят. Звук такой пронзительный, что сердце начинает болеть; он ни в каком-то конкретном месте, а везде. От яркого света и любого постороннего шума раскалывается голова…

— Значит, начинается всё постепенно. А проходит как, тоже постепенно?

— Нет. Я чувствую приближение мигрени, потом примерно через час она начинается: голова болит, болит, болит и вдруг резко проходит.

Всё это правда, только правда, ничего, кроме правды.

— А есть какие-то колебания, амплитуды? Бывает, что боль на время слабеет, а потом снова усиливается?

— Нет… — пауза, — то есть да, но только под действием таблеток.

По желтоватому листу снова поползли каракули. Мои ответы в сокращённом варианте, затем столбик сокращений: РВ, РГ, крестики, один из которых неизменно обведён, ПС и ПГ. Может, это просто черновик, а беловой вариант Карлайл напишет после окончания экспертизы? Если так, мне конец.

— Мигрень терзает вас четыре дня?

— Да.

— А болеутоляющие помогают?

— Немного. Глотаю одну таблетку — боль на время утихает, затем снова усиливается, поэтому я принимаю ещё одну. Результат тот же. Пытался остановиться, чтобы дождаться, когда станет совсем невтерпёж, но не выдержал. Выпил сразу две — не помогло, потом сразу три… Что случилось потом, вы знаете.

— Очень интересно: вы принимали таблетки от мышечной боли, при мигрени они бесполезны. Говорите, сильная головная боль вас и раньше беспокоила?

— Да, до этого два раза. — Ну, тут я снова слукавил.

— Когда всё началось?

— Пару лет назад.

— А в последний раз когда было?

— Кажется, в прошлом году.

Скажи я, что мигрень была всего раз, Карлайл счёл бы её единичным случаем и стал искать причину в недавних стрессах и травмах. Про смерть родителей, Флетчеров, естественно, я ему не рассказал, пусть лучше не знает, пока есть такая возможность. Врать нужно убедительно — все свои истории я переписывал по пять-шесть раз, тщательно прорабатывая каждую деталь, чтобы выглядело естественно и не слишком логично. Пусть лучше думает: боли нерегулярные, появляются нечасто, я осознаю свои действия, а передоз был случайным.

Эксперта интересует не только депрессия, но и возможные признаки соматоформного расстройства, то есть воображаемые боли.

— Расскажите поподробнее.

— Как и сейчас, началось всё на работе. Я тогда на складе вилочный погрузчик водил. Шёл испытательный срок, опыта, сами понимаете, никакого. Шум там стоял ужасный, так что к концу дня голова раскалывалась. Я заметил, что вокруг стало больше синего, но внимания не обратил. Вы понимаете, о чём я?

Эксперт кивнул.

— Принял аспирин и стал ждать, когда боль пройдёт, однако на следующий день она была такой сильной, что я почти ничего не видел.