Мирослав Немиров - Большая Тюменская энциклопедия (О Тюмени и о ее тюменщиках)

Смиряться мы начали с того, что для начала купили наконец билеты, как все остальные граждане. Сразу стало легче. Потом смиренно дождались, когда прибудет, с обычным в таких случаях опозданием, наш пресловутый Абакан-Москва «Хакассия». Ну у нас настроение приподнятое. Вот оно, как раньше! Приключение! Милые, это проводницы шутят и кокетничают. Напускают на себя строгости и суровости, но на самом то деле, к ним потом и в гости можно заглянуть. Ан, нет! Не спит враг рода человеческого, а есть Указ пресловутого Е.Б.Н.-а «Об усилении работы по охране порядка на транспорте»…

То есть: в ответ на наши с Гофлиным приветствия, проводница что-то сумрачно пробурчала и проводила нас нехорошим взглядом, с удовольствием про себя отмечая «Выпившие! Ага, христовенькие, погодите…»

Ничего еще не подозревая и не замечая, занимаем купе, где обнаруживаем гражданина кавказской национальности. Выглядит гражданин прилично, но нервно. Только мы обосновались и тут — как в фильме «Место встречи изменить нельзя»:

— Ну?

— Вот тебе и ну! А через две недели заявляются ко мне архангелы. За рога, как говорится, и в стойло.

Забегает проводница и сразу давай кричать: «Чего это вы половик мне весь сбуровили?». Мы, туда-сюда. Вступаем в пререкания. Это, мол не мы. Да и что тут такого. Подумаешь половик какой-то. А через две минуты ОМОНовцы с дубинками заявляются в купе. На выход! За рога, как говорится, и во тьму внешнюю.

Вот она, наша жизнь. Только что сидели мы королями в купе. И вот, мы уже на холодном ветру, в руках у нас то, что еще минуту назад казалось нам билетами, а теперь это уже не билет, а «пюстая бумажка» и акт, что мы нарушали порядок на транспорте. Это у нас. А у проводницы: свободные места, куда она тут же, несомненно, присовокупила парочку кавказцев и положила на карман этак штук четыреста. Ну, думаю, во вражина работает, не пущает, окаянный, Андрюху Гофлина в схиму.

Иные, не совсем стойкие и решительные паломники могли бы, чего доброго пасть при таком повороте дел в уныние. Но мы не таковы. Мы купили еще одни билеты и очень смиренно, буквально тихими стопами-с доехали, таки до Москвы. Ну а Москва, она имеет, среди прочих чудодейственных своих свойств, такое, что все расставляет по своим местам. Так что сопровождавший Гофлина я, то есть Ромыч, отправился в Псково-Печерский монастырь, а Гофлин сел на стакан у Немирова.

Впрочем, это уже не интересно.

2.

Еще тюменский вокзал нынче примечателен тем, что на нем местным ментам дают по роже простые гопники из г. Нижневартовска как раз посреди зала для пассажиров с билетами около будки с надписью «милиция», а на привокзальной площади вот уже два года открыто чуть ли не самое большое в Тюмени казино, куда меня упоминавшийся уже, кажется где-то М. Жилин, он же СЭР, пытался заманить. И один раз даже заманил и соблазнил игрой в карты, смирновочкой и прочими удовольствиями, да я в другой раз не пошел, а не будь дурак сбежал по дороге.

3.

Немиров М. просит добавить, что и его дважды ссаживали с именно поезда «Абакан-Москва», и тоже за якобы пьянство; один раз меня высадили в 1990 году на станции Балезино в Удмуртии, второй раз — в 1995 году в Муроме.

То есть, видимо, Р.Неумоев прав, и они, суки, действительно превратили это дело в выгодный бизнес.

Направление в искусстве, являвшееся главным в XX веке, и лютовавшим в своих разных видоизменениях без пощады в течение примерно трех четвертей его. И даже вернее говорить об авангардизме, как о направлении в искусстве, а шире — об авангардизме, как о состоянии умов людей XX века. Последним крупным авангардистским явлением в СССР был, по мнению автора этих строк, ленинградский рок 1980-х: если он не был таковым сам по себе, то уж воспринимался именно в рамках авангардистской парадигмы. Во-всяком случае, в городе Тюмени. (А до него — московский концептуализм).

Пока не исчерпал свои потенции до полного исчерпания, после чего наступил постмодернизм — такое состояние умов людей, когда стало им ясно, что догмы авангардизма есть именно не более, чем условные мыслительные конструкции, следование которым вовсе не является обязательным условием для художника, а наоборот — просто глупостью. Хотя использовать выработанные в ходе развития авангардизма приемы, идеи, и проч. — вполне почему и нет.

2.

Относительно А. в Тюмени можно сообщить следующее.

Во-первых, уже самое бытие Тюмени — и особенно ее области — в последние тридцать лет есть продукт сугубо авангардистского образа мысли: понастроить городов в тундре, и поселить огромные количества людей в тундре, где жить наиочевиднейшим образом нельзя, се есть как раз одно из самых чистых проявлений авангардистского лозунга