Дуглас Коупленд - Джей-Под

У меня был заранее готов ответ.

— Наберешь мне каких-нибудь пиратских игр? Я поспорил с Ковбоем, что он не сумеет отличить пиратки от фирменных дисков. Бери какие попадутся, но чтобы не дороже двух баксов.

— Заметано.

Мамин пирог подействовал. На следующий день я ушел из Джей-Пода в обед. Стив сидел в своем «туареге» внизу, возле будки охранников, и даже показал мне большой палец. И никаких вопросов!

Когда я приехал к матери, мы пересели в ее машину и под холодным ветром отправились в долину реки Фрейзер. Я был в очередном наряде от контрабандных китайцев. Мама только глянула на меня и сказала:

— Ох, Итан! Ты словно из бродвейского шоу сбежал.

— Я же говорю, это мой новый имидж.

— Как мне собирать с людей деньги, если ты одет как нищий?

Через двадцать миль напряженной беседы о моде мама устала выражать свое мнение.

Мы ехали в Мейпл-Ридж, пригород на востоке, с наскоро сбитыми домами и перегруженными, урчащими как кишки дорогами. Небо затянуло плотными тучами, и казалось, будто уже ночь. Мама нажала на газ и подрезала слишком нетерпеливого юнца в «прелюде» с наклейкой «начинающий водитель» в заднем окне.

— Расскажи мне о вашем Джеффе Пробсте. Как ты думаешь, какой он в реальной жизни?

— Джефф Пробст?

— Да. Стивен меня заинтриговал.

— Ну, он ведет шоу, где приходится сообщать участникам плохие новости. Он как специалист, которого приглашают проводить увольнения. Первые несколько лет он говорил сочувственно, но со временем перестал. Я думаю, он понял, что плохая новость — это часть жизни, и если надо ее сказать, незачем тянуть кота за хвост. Он вроде бы обычный человек, но не совсем.

— Он катается на скейтборде?

— Вроде бы нет.

— Он ходит в дурацких мешковатых штанах и носит бижутерию?

— Нет. Он всегда одет так, словно стоит на частном аэродроме в центральной Колумбии и сейчас сядет в краденую «Сессну».

— А лицо?

— Так, смазливый. Как все телеведущие, хотя современнее многих. Загорает многовато. Такими темпами его кожа превратится в карамелизованный попкорн.

— И как этот Джефф Пробст станет черепахой и другом скейтбордиста?

— Ну, будет мудрым и всезнающим, как Йода.

— Как кто?

Я не стал объяснять — видел, что ей и так неинтересно.

Мы въехали в более старый район. Здесь недвижимость подешевле, зато дороги в последний раз расчищали где-то в шестидесятых. По автомобилю шибануло запахом навоза.

Я спросил:

— Далеко?

— Пару минут еще.

— Я уже есть хочу.

— Если не найдешь в машине, чем подкрепиться, значит, не очень хочешь.

Я порылся в бардачке. Там завалялось несколько шоколадных монет в золотой фольге — наверное, с пасхальной охоты за яйцами, когда мы ездили к бывшей жене Грега. Я куснул одну, и меня чуть не стошнило.

— Мама, сколько она тут лежит?!

— Пару лет, наверное.

— Лет?!

— Итан, все знают,’что пасхальный шоколад хранится вечно. Если его не продали за один год, его уносят на склад, а на следующий год достают, и так до тех пор, пока все не купят. С такой точки зрения монеты почти свежие.

Я вспомнил о более насущном.

— Мама, объясни еще раз: зачем мы едем в эту деревню?

— Приятель Тима, Лайл, задолжал мне пятьдесят тысяч долларов и не хочет платить.

— Так, уже хоть что-то. А ему известно о… гм… судьбе Тима?

— Нет. Но несколько месяцев назад он узнал о нас с Тимом. Поссорился с ним и…

— Подожди — это как, узнал о вас с Тимом?

— Не надо пошлостей. Тим был по-своему милый. Между нами возникла странная близость.

— Все, дальше не говори. — Почему?

— Ты моя мать. Мне не по себе.

— Съешь еще монетку.

— Так эти ребята тоже байкеры?

— Итан, пора уже сообразить. Мы едем в глушь, чтобы забрать деньги за наркотики. Кто там еще будет жить?

Все это время лил дождь. Мы сворачивали на все более грязные и узкие дороги, пока не выбрались на гравий.

— Приехали, — сказала мама.

Когда-то это был деревенский дом. Тогда он стоял на отшибе; сейчас ничего не изменилось.

— Это ж надо: жить в Ванкувере и пропустить все жилищные бумы! — сказал я.

Мы постучали.

За дверью орал телевизор и лаяла умственно отсталая собака.

— Это Калик, — объяснила мама. Дверь со скрипом открылась. Мама сказала:

— Привет, Лайл!

— А, это ты!

— Да, я.

— Чего тебе надо, Кэрол?

— Будь добр, отдай мои деньги.

— А кто это с тобой — опять сосунка подцепила? Я заявил:

— Меня зовут Итан, я ее сын. Лайл закрыл дверь. Я возмутился: — Вот козел!