Дарен Кинг: Жираф Джим

— Ладно. Как будешь готов, приступай, — говорю я, усаживаясь поудобнее в своем хай-тековском кресле. — Я внимательно слушаю.

Но животное лишь раздувает ноздри и трясет головой.

— Что-то нет настроения.

Я встаю с кресла.

— Тогда давай начнем, с чего попроще. Меня зовут Спектр. Скотт Спектр.

— Джим.

— Рад знакомству, Джим, — говорю я, пожимая ему правое переднее копыто. — А теперь расскажи мне, Джим, какие у тебя ощущения. Каково ощушать себя редким уродцем?

— Э?

— Ну, жираф-призрак, как гость из загробного мира, — явление достаточно редкое.

— Жирафы, знаешь ли, тоже умирают.

— То участь всех: все жившее умрет, — цитирую я, — и сквозь природу в вечность перейдет. [1] Шекспир, «Гамлет». Цитата в переводе М. Лозинского. — Здесь и далее примеч. пер.

Жираф улыбается.

— Да, никто из нас не молодеет.

— В смысле?

— Ну, как ты сам очень верно заметил, все жившее умрет, и все там будем…

— Так что, ты пришел мне напомнить, что человек смертен? Я правильно понимаю?

— В самую точку.

— И каждый прожитый год приближает меня к могиле. И вот когда я доживу до седин, сделаюсь старым и дряхлым…

— Погоди. А то ты впадаешь в излишнюю сентиментальность, не говоря уже о неоправданном оптимизме.

— Ну хорошо. Пожилым. Средних лет. Со всем своим несовершенством, написанным на лице…

— Сидя в сортире со спущенными штанами, уткнувшись носом в порнографическое издание…

— Нет, Джим. Порнографию я не смотрю, не читаю.

— А надо бы. Пока еще есть возможность.

— То есть конец уже близок и неотвратим?

— Более-менее да.

Я просто сижу, утопая в своем высокотехнологичном кресле, и вспоминаю наш вчерашний разговор с женой. Дело было уже под вечер. Я смотрел телевизор, сериал о путешествиях во времени. Жена тоже смотрела, но на часы. Она спросила, почему я все время молчу, и в ответ я промолчал.

— Но ты, Спек, не расстраивайся. В твоем случае чем раньше, тем лучше. В смысле, не будем лукавить: ради чего тебе жить?

— Как я понимаю, это была ирония. Потому что, видишь ли, так получилось, что перед тобой человек, у которого есть все. Высокоскоростной доступ в Интернет. Красавица-жена…

— Которой отчаянно необходимо как следует попастись.

— Что ей необходимо?

Жираф скабрезно подмигивает, и я понимаю, что он имел в виду.

— А, понимаю. В смысле, заняться сексом. Воздержанья не интересуется сексом.

Жираф смеется.

— Воздержанья? Воздержанья Спектр?

— А что? Красивое имя, — говорю я в защиту имени.

— В общем, Воздержанье Спектр отчаянно необходимо как следует попастись, рьяно и зажигательно. Я бы и сам ее этого самого, Спек. Если бы скотоложство не было вне закона. И если б мой член был поменьше. И если бы я не был мертвым.

— Прошу прощения, но мы с Воздержаньем любим друг друга.

— Тогда что ж у тебя жизнь такая хреновая?

— Ладно, — говорю я. решив сменить тактику. — Давай предположим. Буквально на пару минут. В качестве аргумента в дискуссии. Что жизнь у меня, как ты говоришь, хреновая. Хотя она не хреновая. Вовсе наоборот. И ты это знаешь, и я это знаю. Мы оба знаем. Но если, и я подчеркиваю слово «если», у меня была бы и вправду хреновая жизнь, что бы ты предпринял по этому поводу?

— Э?

— Ну давай. Взмахни палочкой. Дай мне загадать три желания.

— Ты меня с кем-то путаешь, — говорит Джим. — Я — жираф-призрак, а не какой-то задрипанный волшебник. А если ты будешь и дальше проявлять откровенный идиотизм, я лучше пойду себе восвояси. Забурюсь в бар, напьюсь. А ты сам выкручивайся как знаешь.

— Понял, отвял. Только, пожалуйста, не называй меня Спек. Меня зовут Скотт Спектр, можно просто Скотт. Так что, мы будем смотреть кассету?

Он наклоняет голову к серебристому видаку, вставляет кассету, давит подбородком на верхнюю крышечку. Потом принимается бить копытом по передней панели, пытаясь нажать на PLAY. Я сую ему в ноги пульт.

— Скотт Спектр, — говорит жираф. — Вот твоя жизнь. Прошлая, нынешняя и будущая.

Жжжжж. А потом сквозь густой туман проступает школьный стадион. На поле — два мальчика, в одном из которых я узнаю себя. Вот он я, слева. С растрепанной челкой, в очках. А справа — Плут Дубина, единственный парень, который показывал мне свой писюн. Его галстук сбился на сторону, на рубашке оторваны две пуговицы. Он лезет в карман пиджака, вынимает оттуда чипсу и сует себе в рот.

— Хочешь?

— Ага.

— Со вкусом креветок. Слямзил в папином баре. Он дает мне одну чипсу.