Сергей Михалыч - Параллельные общества. Две тысячи лет добровольных сегрегаций — от секты ессеев до анархистских сквотов

Всех выходящих из РампАРТа на улицу по утрам фотографирует для архива вежливая полиция. «Если кто не хочет сниматься, он может выйти через окно и задний двор», — любезно предлагает человек, отвечающий тут за вписку. Особо артистичный сквоттер заваливается перед полицией на капот авто, убедительно изображая эпилепсию. Видавший еще и не такое, блюститель спрашивает припадочного: «Вы уверены, что это ваша машина?» Вежливость власти, впрочем, как всегда воспитанная, а отнюдь не врожденная. Новое слово в дрессировке копов — текстмоб. Это когда кого-то где-то винтят или выселяют, свидетель посылает SMS сразу на тысячи адресов, и место действия обрастает заинтересованными гражданами.

Более напряженная ситуация в соседнем сквоте, где постоянно живут две сотни человек. Их собираются выселять. Дом с самодельной вывеской «Жизнь, несмотря на капитализм!» обставлен полицейскими фургонами. Внутри бегают общие дети в платьях викторианских ведьм и гуляют собаки. Всем раздают стикеры «Кока-кола вне закона!» (на этот раз компания провинилась поддержкой карателей в Колумбии) и «Следующая мировая война будет войной за воду!». Со стен улыбаются советские плакаты с МакКлоуном вместо Сталина. На стойке бара выставлены для поддержания боевого духа отрубленные человеческие руки в банках с формалином. Маленькая республика готовятся к штурму.

Христиания в Копенгагене — не просто сквот, это целый район в датской столице, дома и склады в котором не имеют номеров и опознаются почтальонами по граффити. Эти биофильские фрески порой с загадочными для неместного обывателя, а иногда и политическими знаками на большинстве заборов и стен. Сорок лет назад датские анархисты и битники в своих газетах призвали начать «конфискацию имущества и территории у военных» с дальнейшей целью «полного упразднения армии и других атрибутов классового империалистического государства». В реальности за этим воинственным манифестом скрывался всего лишь план захвата нескольких пустующих в столице армейских казарм и складов, которые давным-давно никто не охранял. Власти города не стали этому препятствовать, мудро рассудив, что, учитывая тогдашний рост «неформалов» и стихийных бунтарей, удобнее будет наблюдать все их чудачества в каком-нибудь одном месте, а не по всему городу. Перманентной проблемой сразу же стала «легализация всех видов удовольствия», которую объявили новые жители бывших казарм, то есть свободное распространение там наркотиков. Несколько полицейских операций «наркоконтроля» привели к тому, что людей в форме с надписью «POLITI» немедленно встречали в Христиании местные в точно такой же форме с надписью «IDIOTI» и всячески мешали их работе. Кроме того, пушеры, продающие «запрещенный товар» на центральной улице Христиании («Пушер-стрит»), в знак протеста против репрессий, пару раз объявляли забастовки, то есть раздавали всем желающим гашиш и экстази бесплатно, чтобы не было никакой «торговли дурью». Эта «дестабилизация города» понравилась властям еще меньше, чем торговля, и увеличила туристическую популярность Христиании как экзотического места во много раз. В настоящий момент в Христиании запрещены три вещи: оружие, тяжелые наркотики и автомобили — все ездят на велосипедах. Кто так решил? Христиания не считает себя частью Дании и управляется общим собранием, которое занято в основном улаживанием разногласий с городом. На собрании присутствуют и голосуют представители всех микрокоммун района, число которых постоянно колеблется от полусотни до ста.

Такая микрокоммуна и является ячейкой местного общества: она принимает новых граждан, и ей по решению собрания выделяется жилье. Часть строений в Христиании до сих пор так и пустует, но население «автономного района» часто предпочитает строить новые маленькие домики по своему вкусу, вместо того чтобы жить в огромных неуютных складах и казармах. На общее собрание может прийти и выступить любой, никем не уполномоченный, «гражданин Христиании», если считает свою проблему «не решаемой на низовом уровне», то есть внутри своей коммуны. Впрочем, эти собрания — самая неинтересная часть местной жизни, людно на них не бывает, и заканчиваются они быстро. Приблизительное население Христиании — около тысячи человек. Самый частый размер «базовой коммуны» — 30–40 человек. Все коммуны платят в общий бюджет «десятину», из которой рассчитываются с Копенгагеном за электричество и оплачивают общие для всех нужды. Например, когда требуется поработать не на свою «большую семью», а на благо всего «свободного города Христиании», гражданин получает из общего бюджета деньги, причем оплата труда почасовая, а не по результату сделанного. Источник дохода коммун, помимо продажи гашиша, экстази и «неформальских» сувениров на главной улице, — работа нескольких музыкальных студий, клубов, галерей, театров, вход в которые для граждан Христиании бесплатный, но для туриста будет стоить некоторых денег. Впрочем, тут все зависит от разговорчивости туриста и его внешнего вида.