Дмитрий Старостин - Американский Гулаг - пять лет на звездно-полосатых нарах

Особенно ревностны представители небольших государств. Сальвадорцы, к примеру, очень гордятся победой их страны над Гондурасом в 1969 году — войне, которую обычно вспоминают как исторический курьез, так как произошла она из-за результатов футбольного матча между сборными этих стран. Один сальвадорец обиженно надулся, когда я безо всякого злого умысла упомянул о знаменитом разгроме Сальвадора Венгрией на испанском Чемпионате мира 1982 года со счетом 10:1.

Граждане Панамы, государства, которое принято считать скорее каким-то акционерным обществом, с воодушевлением обсуждали возвращение их стране канала и судьбу генерала Норьеги, которому они сочувствовали, как родному.

Заключенных из Центральной Америки и Мексики в нью-йоркских тюрьмах не очень много. Иммигранты из этих стран в огромном большинстве своем — нелегалы. Они, как правило, оседают в штатах, примыкающих к южной границе США. Те из них, кто нарушает закон, там же и отбывают срок. Но некоторые все же умудряются просочиться в Нью-Йорк. Обычно это простые люди, часто малограмотные, из деревень или маленьких провинциальных городков. Садятся они, как правило, за бытовые преступления. У мексиканцев традиционна ситуация совместной выпивки, ссоры и драки на ножах. Довольно часто поводом к поножовщине становятся азартные игры, в частности любимые всеми в Мексике петушиные бои.

Консервативные американские публицисты, обеспокоенные стремительным ростом нелегальной иммиграции из Мексики, любят риторически спрашивать, не доведется ли читателям дожить до открытия корриды на бейсбольном стадионе Yankee. Любопытно, что союзницей этих блюстителей американской культурной чистоты оказывается как раз либеральная политкоррект-ность. Она осуждает с позиции моральных ценностей бой быков, английскую конную охоту на лис и заклание животных на мусульманских и иудейских религиозных праздниках.

Разумеется, что брутальное зрелище петушиных боев в Нью-Йорке поставлено вне закона. Ареной этого спектакля становятся подвалы и складские помещения Бруклина и Бронкса, где вокруг импровизированного ринга собираются подпольные болельщики. Каждый бой продолжается пятнадцать-двадцать минут. Сумма ставок исчисляется тысячами, а то и десятками тысяч долларов, и хороший боевой петух ценится едва ли меньше приличной скаковой лошади. При этом лошадь, проигравшая скачки, может взять реванш на следующих, а с петухами это невозможно. Перед началом боя к петушиным шпорам прикрепляют отточенные бритвы, и проигравший петух зачастую умирает на ринге. Интересно, что храбрых петухов, оставшихся искалеченными после боя, мексиканцы обычно выхаживают, а вот тех, кто, испугавшись, убежал с ринга, безжалостно отправляют в суп.

Так как нью-йоркские петушиные бои проводятся подпольно, под угрозой ареста для организаторов и участников, атмосфера этих зрелищ криминализируется.

Аудиторию составляют почти исключительно мужчины. Постоянно звучат изощренные ругательства. Стычки среди игроков и зрителей возникают по несколько раз за вечер. В Мексике петушиный бой обычно проходит в воскресенье на городской площади, под звуки оркестра народной музыки. Именитые горожане с женами и дочерьми попивают прохладительные напитки за столиками, установленными вплотную к рингу. Прочие зрители, среди которых много празднично одетых крестьян из окрестных деревень, сидят поодаль или стоят.

Хотя размеры ставок тоже весьма значительны (100–150 американских долларов — не редкость), игроки и болельщики стараются вести себя прилично.

Исключение, конечно, составляют случаи обмана или подлога. Мой приятель Лопес, фермер из провинции Пуэбла, рассказывал о случае, произошедшем в его молодые годы в городе Пуэбла. Шпора одного из сражающихся петухов застряла вместе с лезвием в гребне другого. Схватку пришлось остановить. Судья должен был расцепить птиц. Между тем сидевший у ринга зритель заметил, что судья, делая это, умышленно рассек гребень лезвием еще глубже. Очевидно, судью подкупили игроки, поставившие большие суммы на другого петуха. «Malparido! [31] Ублюдок, выродок (исп.). — закричал зритель. — В Пуэбле так не судят!» Крик возмущения он немедленно сопроводил револьверным выстрелом, и судья упал прямо на ринг. Сторонники противоположной партии открыли ответный огонь из своих стволов. Послышался женский визг, и началось столпотворение. Когда стрельба прекратилась, на ринге и вокруг него остались шесть или семь трупов.