Ольга Левицкая - День гнева

– У-у-у-у... У-у-у-у...

Ребята съежились и дрожали, глядя друг на друга затравленными глазами. А волки выводили все новые и новые рулады – У-у-у-у...

Внезапно все закончилось. Было слышно, как хлопнула входная дверь, и заскрипели ступеньки той, дальней лестницы.

– Сейчас им там облом, – прошептал Малыш. – Тогда они через второй сюда.

– А чего ты шепчешь-то?

– Не знай, так просто.

Вдруг заревел Грузило. Захлебываясь от слез, он махал руками и тряс головой.

– Не могу я больше, не могу! Убьют они нас всех. Убьют!

К нему присоединились Диблов и Лева Фридман.

– Они же волки! Горло нам всем перегрызут и все!

Шевчук набросился на них. Схватив Грузилу за шиворот, он стал бешено трясти его.

– Ты что, Виталя?! Окстись! Они не волки! Они такие же, как и мы. Пацаны, да вы что? Это же просто психическая атака. «Чапаева» смотрели? Вот то же самое, просто на нервы давят. А вы и обосрались, как дети малые! Кончайте это фуфло, сейчас делом займемся.

Пристыженные ребята немного приободрились и подошли к «амбразуре». И как раз вовремя. На втором послышался топот многих ног, заскрипела лестница, и на площадку между этажами по двое стали выходить каратели. Останавливаясь перед последним пролетом, они задирали головы кверху и молча разглядывали «линию Маннергейма».

– Ни хера себе, укрепились, – процедил Черныш.

– Слышь, Акела! Они думают, это им поможет.

– Угу. Только зря они думают...

Плотно сомкнув ряды, защитники «крепости» готовились к вражескому штурму. Впереди, на острие обороны, стояли самые авторитетные ребята – Шевчук, Малыш, Кутьян и Филин. Остальные беспорядочной толпой подпирали их сзади. Колесов, Фридман и Сеча были оставлены на крайний случай.

– Эй вы, клоуны! – хохотнул Белый. – Пустите в теремок!

– Зверей не пускаем! – выкрикнул в ответ Шевчук.

– Да ты что? Типа мамка пришла, молочка принесла!

– А я мышка – норушка!

– А я лягуха – квакуха! ...

В зверином стане началось веселье. Волки изощрялись в остроумии, потешаясь над своими противниками. Они совершенно не воспринимали тех всерьез и не верили, что кто-то может оказать им реальное сопротивление. Шакалы тоже вовсю гыгыкали, тыкали пальцами в защитников баррикады и обзывали их козлами и клоунами.

– Ну все, хватит! – Акела выступил вперед. Сплюнув, он продолжал надменным тоном. – Эй вы там, наверху! Убирайте свою железку и на колени. Понятно? На колени, рабы! Может быть, останетесь живыми.

Ребята вспыхнули от такого унижения. Раздался возмущенный гул. – Да что же это такое?! Да их тут вообще за людей-то не считают! Совсем оборзело зверье поганое!

– Мы тебе не рабы! – Малыш с ненавистью глядел на забинтованного волчару. – Не рабы! Понял, ты, зубастый? Больше вас никто не боится! Кончилось ваше время! – Он не смог удержаться и добавил. – День Гнева настал!

– Чего там еще настал? – скривился Акела. – Совсем поехал что ли?

Шевчук радостно захлопал в ладоши.

– Вот точно! Молодец, Леха! День Гнева – вот это точно! Понял ты, волчина позорный? День Гнева наступил! Конец вашей власти! – И совершенно неожиданно для всех этот ярый фанат «Машины» громко затянул одноименную победную песню:

Сегодня самый лучший день

Пусть реют флаги над полками

Сегодня самый лучший день

Сегодня битва с дураками !!!

Шевчук показывал пальцем на ошарашенных волчищ. Послышался дружный хохот. Как ни велико было напряжение, ребята не смогли удержаться от смеха. Уж больно точно подходила песня к такому моменту. Звери сжали кулаки, их лица исказились. Раздался яростный выкрик Акелы:

– Умрите, суки!!!

Прыгая через две-три ступеньки, вся стая ринулась на приступ.

– А-а-а-а-а! ...

Оглушительный рев двух десятков глоток словно взорвал атмосферу. Добежав первыми до преграды, Акела и Черныш с ходу напрыгнули на защитников. Вцепившись в двоих зачинщиков мертвой хваткой, они стали бешено дергать тех и тащить вниз, пытаясь разорвать линию обороны. Сзади напирала орда дико орущих карателей. Рыча от нетерпения, Серый и Белый протискивались вперед, дабы поскорее принять участие в схватке.

– Бей их, ребя!!! Мочи дебилов!

Добрый десяток кулаков обрушился на головы атакующих. Ребята, не имея возможности как следует размахнуться, просто тыкали в оскаленные морды. Те почти не обращали внимания на удары и упорно пытались опрокинуть первый ряд.

Алешка почувствовал, что изнемогает. Обхватив за шею и плечо, Черныш мощными рывками раз за разом все сильнее наклонял его вперед. Перед глазами щерилось окровавленное, искаженное яростью лицо школьного садиста. – Сейчас, сейчас... Малыш с ужасом понял, что еще чуть-чуть, и он просто кувыркнется вниз. И никогда больше не поднимется.