Уильям Берроуз - Пристань святых

ВЕТЕР ВЕТЕР ВЕТЕР

Извивающаяся черная ярость торнадо, омрачающая его юное чело, крутящаяся вокруг него, сносящая мотели и супермаркеты, переворачивающая грузовики…

ВЕТЕР ВЕТЕР ВЕТЕР

Несется по темному небу…

Летающие велосипеды, планеры, взлетающие с коньков или лыж, странные летательные аппараты с парусами, которым устойчивость придают автожиры… голубой сокол вылетает из головы юноши и проносится по небу, из их тел в небо устремляются малиновки, синешейки, цапли и дикие гуси…

А вот сновидческие юноши, видящие сны наяву, и их сны материализуются в виде призрачных видений в неподвижном воздухе, и молчаливые юноши, которые никогда не говорят и обитают там, где слова невозможны. Очень немногие способны выжить среди них.

Патруль свободных парней разбил лагерь на краю Голубой Пустыни, места обитания мальчиков пустыни, застенчивых и пугливых, словно песчаные лисицы с острыми ушами и глазами, мерцающими, как угольки, когда они рыщут по лагерю. Кто-то из парней протягивает кусок мяса, и мальчик пустыни подходит. Парень хватает его за запястье и силой заставляет сесть к нему на колени. Несколько мгновений тот сопротивляется, потом успокаивается и лежит, не двигаясь и учащенно дыша, пока парни срывают с него набедренную повязку, поднимают ему ноги, мастурбируют его, вводят ему палец в задний проход, он дрожит и с воплем кончает…

В лагерь приходят другие мальчики пустыни. Вот двое из них трахаются, стоя на четвереньках, уши у них дрожат, они скалят свои маленькие острые зубы, визжат, тявкают, лают. Потом они лежат под одеялом, прижавшись друг к другу, и скулят во сне… совокупление во сне в заброшенной каменоломне, сперма, разлитая по известняку с ржавыми вкраплениями…

Комната в Мехико, за окном голубое небо и кружащие стервятники над огромной пустынной долиной. Стены комнаты выкрашены в темно-синий цвет. Два мальчика сидят на железной кровати. В середине комнаты — кресло-качалка из желтого дуба с кожаной подушкой. Мальчики смотрят на кресло, которое слегка покачивается на полуденном ветре. Они смотрят, облизывая губы, и у них возникает эрекция. Кики подходит и садится. Он поворачивается к Одри, худощавому бледному юноше с волосами золотистого цвета. Одри садится к Кики на колени лицом к нему и медленно вводит в себя его член. Юноши начинают раскачиваться взад и вперед — фаллические тени на синей стене, все быстрее и быстрее ритмическим движением насоса. Внезапно их ноги застывают, по обоим одновременно пробегает дрожь, безмолвные напряженные лица приобретают остроту бритвы, и в глазах мерцают голубые искры.

Еще одна комната, на этот раз с желтыми обоям. Кики затаскивает Одри к себе на колени. Они раскачиваются взад и вперед, видны напряженные коричневатые яйца Кики под яйцами Одри, поросшими золотистыми волосками, полуденный ветерок вздымает розовые занавески, задницы, члены и напряженные яйца растворяются в хула-хупах света, которые движутся вверх и вниз по их телам, комната вибрирует и дрожит, по стенам пробегают трещины, а ребята несутся на кресле-качалке по небу.

Где-то очень давно закончилось лето. Старые толстые журналы на белых ступеньках. Грязные штаны видны отчетливо, даже пятна на них. Последний раз вместе, последняя пылинка надежды там, в голубом полете ранней юности, на дороге Незнакомца. Помнишь, кем был Незнакомец, впитывая писательское самопознание и божественную вину? Помнишь, кем был Незнакомец, вдыхая аромат листьев в рыжих волосах, твой запах арахиса у него в руке? Непристойное слово, выцарапанное на дальнем берегу много лет назад. Холодный прах мертвого мальчика последнее путешествие домой по мерцающему небу осколки потерянных слов его последняя экспедиция. Давно-давно как давно в потерянном городе он был тот парнишка годы спустя.

Харбор-Бич — маленький открыточный городок на берегу озера Гурон. Городок поднимается от озера на низенькие холмы с чистенькими белыми домиками, с круто взбирающимися вверх петляющими улочками. Летом холмы покрыты зеленью, окружены лугами, полями, речками с каменными мостами, а дальше вглубь простираются смешанные леса с дубами, соснами и березами. Люди, приезжающие сюда на лето, полностью подчиняют себе жизнь городка, в котором большинство из них питаются в общественной столовой. Туда их собирает звон колокола, а звонить в него в неурочное время — любимое развлечение их детей так же, как и шарить по холодильникам в поисках имбирного эля, виноградного сока и «Уистла». В городке есть также огражденные высоким забором зоны, где живут старые миллионеры в своих потаенных садах и парках. Иногда вы можете увидеть, как шофер помогает кому-то из них садиться в автомобиль. У миллионеров на физиономиях вечно недовольное и злобное выражение.