Дмитрий Гайдук: Про царя обезьян

Так Вася стал звездой сезона. На другой день его уже уже повсюду узнавали, "манки кингом" называли. И он это звание делами подтверждал: каждый день на крышу выходил и обезьян шугал. И макаки против него ничего не могли, только на балкон ему срали да мобилу украли. Но Васе это было по фигу: обезьянье говно не пахнет, а звонить тут всё равно некому. Да и не до говна ему теперь было: он теперь был стабильно накурен, героическим делом занят и абсолютно счастлив. И ни про какое Гоа теперь и не вспоминал.

И вот так, в боях и победах, прошла неделя, или даже больше, или меньше — в общем, сколько–то дней прошло, и гашиш у Васи кончился. Купил он у Кумара ещё один шматок — а тот сразу интересуется, не надо ли ещё чего. Браун щьюгар, опиюм, кокэйн, спид, даже кислота. Но кислота дорогая, десять долларов капля.

Вася прикинул, сколько это будет на наши деньги, и сказал: "Давай две капли!". Но тут выяснилось, что именно капель именно у Кумара именно сейчас нету. Но, если надо, то завтра будут. Но деньги надо вперёд.

Зарядил Вася Кумара деньгами и пошёл на крышу, вечерний разгон макакам устраивать. Но ни одной макаки там не было. А были какие–то другие обезьяны — длиннохвостые, серебристые, сами серые, морды чёрные. Вася таких раньше никогда не видел.

Потянулся он за палкой — а палки нету! Палка у самого большого обезьяна, он на задних ногах стоит и на неё опирается. И говорит:

— Здравствуй, Вася. Мы тебе твой мобильник принесли.

— Ебать мой хуй! — удивился Вася. — Да ты по–русски говоришь?

— И по–английски, и на хинди. Вот твой телефон.

И вынул изо рта Васино мобило. В полиэтиленовом пакете.

— Да хуй с ним, с телефоном, — Вася сказал. — Ты где по–русски говорить научился?

— Хуй с ним так хуй с ним, — обезьян сказал. И засунул телефон обратно.

Вася опешил:

— То есть, как это? То есть нет! А ну, давай сюда!

Обезьян к нему подошёл, мобильник вручил. И сказал при этом:

— Хватай и больше не теряй. И вот тебе ещё совет на будущее: не бери у Кумара кислоту.

— Это ещё почему?

— По кочану. У Кумара вообще ничего брать нельзя. Гашик у него химозный, гердос бодяженый, вместо кокса фен с новокаином, а вместо кислой — какая–то местная шняга, от которой люди в обезьян превращаются.

— Прикалываешься?

— Вот ни разу. Сам эту кислоту ел. И они все тоже ели. Гарантированный эффект.

— Ебать как вы попали... — посочувствовал Вася. — И чё, пиздец теперь? Ну, в смысле, помочь теперь ничем нельзя?

— Только деньгами, Вася. Желательно наличными.

— Не, я не про это, — Вася сказал. — Я про то, что... ну, короче, чтобы вас обратно в людей...

Обезьян улыбнулся и сказал остальным что–то по–английски. Те засмеялись и стали что–то вразнобой галдеть, тоже по–английски.

— Что они говорят? — Вася спросил.

— Примерно одно и то же. Никто не хочет обратно в людей превращаться.

— Ну и хуй с вами, — Вася сказал. — Не хочете — как хочете. А в чём прикол обезьяной быть?

— А в чём прикол человеком быть?

— Ну, это... Трудно объяснить. Но полюбасу же прикольнее, чем обезьяной?

— Сто пудов, прикольнее. Поэтому, Вася, будь человеком. Заплати нам за телефон хотя бы рупий пятьсот — по–моему, он того стоит.

Вася заплатил без торга. С тем обезьяны и ушли, а Вася к себе спустился, сел на кровать и задумался. И в самом деле, в чём прикол человеком быть? И как это обезьянам объяснить? Чтобы лучше думалось, покурил ещё две плюшки — и опять из реальности выпал. Стафф на это раз оказался не просто бомба, а супермегабомба, расплющил Васю часов на восемь. А потом ему Кумар позвонил: "Тавар пришоль, давай бери".

Ну, и взял Вася у него промокашку, а куда было деваться? Деньги уже заплачены, назад теперь не стребуешь. А раз взял, то и сожрал — а куда ещё её было девать? Обе дозы в одно рыло — но не сразу, а ближе к вечеру. Днем у него ещё какие–то сомнения были, а к вечеру он уже был уверен, что говорящие обезьяны — это глюк, телефон сам по себе нашёлся, а Кумар нормальный пацан, хуйни не продаст. Но на Кумара он зря понадеялся: промокашка–то вообще не вставила. Ни через час, ни через два.

Стал тогда Вася Кумару названивать, а у того телефон отключён. Пошёл он тогда Кумара искать — и заблудился. Забрёл в какие–то переулочки, а они чем дальше, тем теснее и непонятнее. Людей там не было вообще, а и были бы, то вряд ли чем–то помогли бы: название своей гостиницы Вася на тот момент уже не помнил. Каждый раз, когда вспомнить пытался, вылезала какая–то "анкета" — но при чём тут анкета, если она же гостиница? В конце концов Вася бросил свою память насиловать и побрёл наобум. Ночь была дико холодная, но Васе было дико жарко, прямо раздеться хотелось, и ломиться вперёд, размахивая майкой как вентилятором. И, похоже, в какой–то момент он всё–таки это сделал, потому что с какого–то момента шастал уже без майки. Снег падал на голые плечи, но внутренний жар не остывал, а только разгорался.