Девид де Ангелис - Исток

Девочка тут же сорвала второе; Сновидец жадно набросился на него. Он не ел, он насыщался, как ненасытный, изголодавшийся зверь, не заботясь о том, что сок течет по его подбородку, по шее.

А потом до него начало доходить, что земля под ногами дрожит и волнуется. Он посмотрел на девочку, которая передавала ему очередной сочный плод, и не смог сфокусировать взгляд. Черт! Его отравили. Все-таки Линиум его одурачил. Последний откушенный кусок выпал изо рта. Сновидец решил, что его сейчас вырвет, но тут внезапно нахлынули ощущения… такие пронзительные и странные…

Мир вокруг закружился яркими узорами в калейдоскопе, и реальность вдруг преобразилась. Каждый лист, каждое зернышко, каждая отдельная травинка расцвели мягкими аурами с ослепительно яркими, лучистыми краями, которые потрескивали, как искры. В цветах, как будто раскрывшихся для любви, истекающих соками ароматного возбуждения, копошились гигантские насекомые с панцирями цвета кровавых пятен; их жужжание было подобно раскатам смеха. Пространство наполнилось сверхзвуковым гулом бесконечных мыслей и расплесканных голосов. Какие-то фигуры, намеки на плотные формы, обступили Сновидца. Он уже не понимал, что снаружи, а что внутри. Теперь все казалось возможным. Он попробовал сосредоточиться. Он почти ощущал, как его тело проходит сквозь зыбкую ткань Истории. Его сознание было подобно страницам, которые быстро листает чья-то невидимая рука.

Он опять посмотрел на девочку, и на этот раз у него получилось. Он видел ее очень четко: иссиня-черные волосы, как мягкие струи сверкающей тьмы; тонкое, нежное личико. Зеленые, слегка раскосые глаза. Ясный, открытый взгляд. Ей было лет восемь-девять, не больше, и она была очень красивой. Это первое, что подумал Сновидец: какой красивый ребенок. Ее наряд переливался всеми оттенками пурпура и синевы — он казался почти живым. Ее лицо было как зыбкая тень, пребывающая в постоянном движении, в котором все выражения сливались в одно; и было никак не возможно понять, что они означают. А потом девочка улыбнулась.

— Чужеземцы, вкусившие этих плодов, видят мир так же, как его видим мы, — сказала она.

Теперь Сновидец увидел людей. Они были достаточно далеко, но он сумел разглядеть их лица, потому что теперь в нем открылась способность приближать «изображение» одной силой мысли. Он осторожно поднялся на ноги, привыкая к новым ощущениям.

— Вы тоже едите эти плоды? — спросил он.

— Да, — ответила девочка, разломив «яблоко» пополам. — Таков наш обычай.

Как тебя зовут?

— Дже~нис, — сказала она. — Ты так странно разговариваешь.

— Меня называют Сновидцем, Сплетающим Сны. Но мое настоящее имя — Декен. Я пришел из далекой страны. Там говорят по-другому. Не так, как у вас.

— Сновидец, Сплетающий Сны, — повторила девочка. — Сновидец, Сновидец… Сновидец — очень хорошее имя.

Он улыбнулся. У него было странное ощущение, что он чувствует, как ее мысли теснятся в сознании.

— А что ты делаешь там у вас, в той далекой стране? — спросила она.

Он на мгновение задумался и ответил:

— Я говорю с людьми и рассказываю им истории.

Она тряхнула своими сверкающими волосами, по-детски невинно и в то же время — по-женски игриво.

— Сказки? — спросила она.

Вот оно, да. Теперь Сновидец почувствовал себя увереннее. Его глаза загорелись. Теперь он уже не сомневался, что отыщет свой путь; он не утратил соприкосновения с Историей. Хриплый голос Линиума пронесся призрачным эхом в сознании, но это лишь укрепило его решимость. Я не знаю, как сложится дальше, но сейчас я живу в сновидениях, подумал он.

Он встал на колени и заглянул в глаза Дже~нис.

— Да, я рассказываю им сказки.

— У меня есть одна книжка со сказками, — сказала она. — В темноте, когда я лежу у себя в кровати, я их вижу. Но не глазами. — Она умолкла на миг и добавила: — Они очень хорошие, эти сказки. Но мне все равно грустно.

— Почему тебе грустно?

Дже~нис наморщила лоб и задумалась.

— Потому что мне хочется там оказаться, в сказках. По-настоящему. Когда там случается что-то плохое, я хочу этому помешать, и помочь добрым людям, и прогнать злых. Я часто думаю, а вдруг… вдруг у меня не получится выйти обратно, и я тоже умру, как мой папа. Он умер, когда помогал больным людям. Он их лечил. Мудрые женщины говорят, что нельзя попасть в сказку. Потому что все силы уходят только на то, чтобы там оказаться, а если ты умрешь в сказке — твое сознание тоже умрет. — Слезы текли у нее из глаз. — Я не понимаю, что это значит, мне просто хочется, чтобы мы с мамой были всегда… чтобы с нами не случилось ничего плохого… и чтобы мы никогда не умерли.