Александр Шаранин - Железная цепь со строгим ошейником

объяснительная.

Милая Елена Павловна! Да, я привык выпивать, работа очень нервная. Как мне удалось устроить в школе пьяную лавочку, я не помню. По поводу сочинений ничего сказать не могу. Ничего я не понял. Но уверен, что над вами никто не издевается. Зачем это восьмиклассникам? Просто у них половое созревание, вот вам и кажется. Воспитательные меры... (неразборчиво)... так что дом терпимости - не мой стиль.

А вы, Елена Павловна, а вы! Мне нравится ваша фигура и голос. Бросайте вашего мужа-мента, на хрен! А я обещаю - брошу пить. Мы нарожаем детей, и вы будете их воспитывать, как захотите. Я в молодости был симпатичным, и дети у нас будут симпатичными, а это уже полдела! А у вашего мужа-мента и наследственность ментовская! А у меня гены дворянские!

А увольняться я вам не позволю, и не просите, потому что (заляпано чем-то жирным).

Р.S. Тут вот пришел физрук Носов с «Рябиной на коньяке», очень рекомендую, сладкая такая и оборотов нужное количество, не то что (заляпано чем-то жирным).

И вот он мне напомнил, что у вас есть ребенок, надо полагать, от вашего мужа-мента. Но это ничего! Вы его сдайте в приют. Ни в коем случае не оставляйте с мужем. Я уже двадцать лет в педагогике и знаю, как мент ребенка воспитает. Он ему всю психику поломает. Так что уж лучше в приют. А лично мне ментовского отпрыска в своем доме не надо. Приходите одна. С нетерпением жду!

10 сентября. Осень. Афоня Осипов

P S .PS. Дайте физруку Носову пятнадцать рублей до аванса!

Участковый Егорушкин прочитал четыре сочинения на тему «Самое яркое впечатление прошедшего лета» учеников его жены Елены Павловны, объяснительную директора школы Осипова на заявление Елены Павловны об уходе, передернул затвор табельного оружия, сунул его в кобуру, почесал колено и сказал:

- Не плачь, Лена. Сейчас я этого директора пристрелю, а детям для начала уши поотрываю. Вот, блин, писатели нашлись!

На самом деле, участковый Егорушкин сам себя считал писателем. Он уже полгода трудился над приключенческим романом. Никого пристреливать и никому уши отрывать, участковый Егорушкин не собирался. Он так, пошутил. Он вообще был добрым милиционером.

Елена Павловна, наконец, успокоилась. До слез ее довел пьяный физрук Носов, который принес «издевательские» школьные сочинения и «возмутительную» объяснительную директора Осипова. Физрук Носов распространял неприятный запах и требовал пятнадцать рублей до аванса, за что получил от участкового Егорушкина в морду. И когда участковый Егорушкин вышел на улицу, то услышал, как физрук Носов протяжно воет от боли и обиды в кустах акации с еще не опавшими листьями. Это не вызвало у участкового Егорушкина никаких эмоций. Он был полностью поглощен мыслями о прочитанном. Одно сочинение, из принесенных физруком Носовым, написал мальчик Петя со странной фамилией Лей. В нем он описывал свои впечатления о лете, которое провел в подвале, куда посадил его на цепь некий дворник. Это вовсе не являлось «издевательской шуткой», как решила Елена Павловна. Участковому Егорушкину было известно: недавно на соседнем участке, в одном из подвалов заброшенного дома, археологи из Москвы обнаружили мальчика. На шее мальчика был строгий ошейник с железной цепью, намертво прикованной к батарее парового отопления огромным замком. Бедный подросток был так плох, что плачущие родители лишь после долгих уговоров представителей органов позволили его допросить. Оказалось, что какой-то изверг, (по описанию - бородатый мужик с метлой) хитростью заманил мальчика в подвал и, изловчившись, посадил его на цепь. Что характерно, никаких домогательств и издевательств со стороны маньяка не последовало. Он приходил каждый день, включал свет, оставлял черный хлеб, воду, иногда лепешку с чем-то кисло-сладким и уходил. То же самое описывал и Петя Лей в своем сочинении. И еще характерная деталь: жертвы подвергались профилактическому обливанию керосином (от вшей).

«Так что, блин, - решил участковый Егорушкин, - все это не просто так. Это получается не просто маньяк, а серийный маньяк» - и завернул в оптовый магазин за китайской вермишелью, где она стоила дешевле.

У участкового Егорушкина была своеобразная привычка - дергать дверцу холодильника туда-сюда и пожирать китайскую вермишель прямо так, из пакета, сухую. Это помогало ему думать. Холодильника под рукой не оказалось, поэтому пришлось ограничиться просто пятью пакетиками вермишели по рубль девяносто. Употребив их в тиши осеннего Кировского сквера, на немного загаженной голубями скамейке, участковый Егорушкин позвонил из кукольного театра, справился по своим служебным каналам о местожительстве Пети Лея, и отправился туда.