Иосиф Опатошу - Последний в семье

— Да. А вы кто?

— Я? — улыбнулся студент, тронув двумя пальцами пушок в том месте, где должны были быть усы, и лукаво взглянув на Сорку. — Мы соседи, ваш отец уже несколько раз бывал у нас.

— Я все еще не понимаю, кто вы, — рассмеялась Сорка.

— Вы знаете, где живут Понятовы? — Студент не сводил глаз с Сорки. Ему стало жаль, что каникулы скоро закончатся, а он и не знал, что по соседству живет такая красивая девушка.

— Вы сын Исроэла Алтера? — Сорка схватила его за руку, как изумленный ребенок.

Студент кивнул, взглянул на ее растрепанные волосы, усыпанные листьями и травой, посмотрел в ее черные глаза, глубокие, как вечерние леса. Она была такой гибкой и свежей, словно тоскующая лесная красавица, которая вышла ему навстречу.

Сорка очнулась, будто прочитав его мысли, и хотела вынуть руку из его руки. Они переглянулись, смутились, пристыженно разомкнули руки, но те с трепетом, словно боясь потерять друг друга, снова обрели одна другую.

— Если вы не возражаете, — студент слегка поклонился, его голос дрожал, — я провожу вас домой!

— Но я боюсь, что мне придется показывать вам обратный путь, — засмеялась Сорка. — А впрочем, идемте.

Они сделали пару шагов, Сорка обернулась, прислушалась, хлопнула в ладоши и показала на Вислу:

— Взгляните!

— Что?

— Ваша лодка уплывает!

Лодка, едва вытащенная на берег, соскользнула в воду и кружилась по ней, как игрушечная. Взглянув на реку, студент сдвинул шапку и запустил пальцы в волосы, затем махнул рукой, словно ему было все равно, и улыбнулся:

— Это к лучшему, пусть плывет!

— Как же вы доберетесь домой? — мягко спросила Сорка, словно считая себя виноватой, и по-детски добавила: — Это все из-за меня!

— Не вините себя, — успокоил студент Сорку. — Я дойду до дома по лугу, так еще ближе!

Они шли молча. Луг ликовал у них под ногами. Воздух тихо, монотонно гудел, подобно шуму морских ракушек. Только у воды на дереве сидела птичка и свистела. Сначала звук мягко разливался и пропадал… Затем стал раздаваться все громче и громче, затрещал без перерыва, вдруг взорвался и рассыпался вокруг, а в воздухе еще долго стоял металлический звон.

— Вы когда-нибудь были в Варшаве? — прервал молчание студент.

— Нет, не была.

— А…

Он разговорился, рассказывал одну историю за другой. Они, словно живые картины, представали в Соркиной голове, каждая деталь звучала необычно, по-новому. Он говорил о студенческой жизни, о том, как приходилось недоедать, удивлялся, что Сорка никогда не слышала о студенческих гулянках и веселых компаниях. Каждая история была яркой, бурлила молодостью.

Сорка так увлеклась, что ей показалось, будто рядом идет отчаянный Печорин, который ночью приедет за ней на черной лошади и выкрадет Сорку из дома.

Студент остановил Сорку у срубленного дерева.

— Если хотите, можно ненадолго присесть. В такую ночь грешно идти домой. Смотрите, — он показал на густое звездное небо, — какая сумасшедшая ночь.

— Меня будут искать, мне нужно домой, — взмолилась Сорка.

— Не уходите, — он подошел ближе и взял Сорку за руку, — останьтесь!

Его колено коснулось Соркиного и словно обожгло ее с головы до ног. Сорка взволнованно отстранилась и улыбнулась:

— Спокойной ночи!

— Вы все-таки уходите? — Он долго пожимал Сорке руку и так пристально смотрел ей в глаза, что Сорка растерялась, а потом тихо спросил: — Как вас зовут?

— Меня? Сорка, — произнесла она, едва разжимая губы и улыбаясь. — А как вас зовут?

Студента так смутила Соркина улыбка, что он не сразу понял вопрос, и растерянно, будто испугавшись, что никогда больше не увидит ее, ответил:

— Владек.

— Ну, доброй ночи! — Сорка вновь подала ему руку, повернулась и почти бегом устремилась домой.

— Я буду ждать вас завтра у скалы! — крикнул он вслед.

Сорка не ответила и, счастливая, побежала домой, радостно перепрыгивая через срубленные деревья и сломанные ветки. Подбегая к дому, она почувствовала на себе чей-то взгляд. Повернув голову, Сорка увидела в открытом окне Бореха. Она сжалась, будто ее ударили веткой по спине, и с виноватым видом поплелась в дом.

Колокольчик, висевший посреди двора, прозвонил к обеду. Крестьяне, стряхнув опилки, выбрались из укрытий, где они заготовляли доски, и разлеглись в тенечке — там их уже ждали жены и дети из соседних деревень с корзинами с едой. В звенящей тишине разнесся резкий запах капусты и вареного гороха.