Исроэл-Иешуа Зингер - Йоше-телок

Хасидские ребе, враги Нешавы, тоже трудились не покладая рук.

Не только в Горбицах, но и при других дворах люди радовались, что наконец-то отомстят нешавским хасидам. Слишком уж много последователей было у реб Мейлеха, слишком уж велик он был. И теперь они сияли от удовольствия: шутка ли, сам нешавский чудотворец позволил какому-то телку водить себя за нос…

Они знали, что реб Мейлех уже стар, что дни его сочтены. Но для них был важен не столько сам ребе, сколько его династия, двор. Им хотелось, чтобы Нешава пала, чтобы двор стал всеобщим посмешищем, чтобы люди стыдились ехать туда. Оставшись без двора и без наставника, хасиды будут вынуждены искать себе нового ребе. Значит, на это место может попасть любой. А наследство ему достанется изрядное: хасиды, богачи, раввины, почтенные обыватели.

И ребе, точно так же, как до них раввины, принялись штурмовать Нешаву, повсюду кричать об огне, охватившем город.

От двора к двору ходили письма. В них не было такого обилия премудростей, как в письмах раввинов, и древнееврейский там был не столь гладким: ребе писали с ошибками, корявым почерком. Но титулы, которыми они награждали друг друга, были еще пышнее и величественнее, чем раввинские. Один величал другого ангелом, божественной особой, пламенем, огнем, громом и молнией, небесным светом и другими подобными названиями.

Под конец в дело ввязались и власть имущие.

Поначалу все писали доносы. Маленькие люди строчили маленькие доносы маленьким чиновникам: мол, при нешавском дворе живет человек, у которого две жены. Мелкие начальники не откликнулись, и тогда люди побольше написали большую жалобу императорско-королевскому [169] «Императорский и королевский» (нем. kaiserlich und königlicht ) — понятие, введенное после заключения австро-венгерского договора 1867 года, когда Австрия и Венгрия образовали единую монархию. Понятие это обозначало принадлежность императору Австрии и королю Венгрии, объединившимся в лице Франца-Иосифа I. наместнику. Но и тот не спешил отправлять комиссию в Нешаву. Тогда люди собрали денег и послали делегацию из нескольких раввинов, знатоков немецкого языка, с нижайшей просьбой в резиденцию, в Вену, к министру по делам религии, чтобы он потребовал уважения к еврейской религии, к общинам, которых в Нешаве попирают ногами.

Императорско-королевскому министру пришлось самому принять посланников. Его рыжий консультант по еврейским вопросам, выкрест, надворный советник Пешелес, хотел обо всем позаботиться, чтобы его превосходительство не утруждался, но раввины не желали уходить, пока сам министр не примет их.

Гости были в новых шелковых жупицах, которые они заказали специально к поездке, в маленьких бархатных ермолках на бритых головах, с вьющимися пейсами, похожими на бутылочки. Они поклонились в пояс рыжему надворному советнику, выкресту Пешелесу.

— Мы очень признательны достопочтенному господину за его милость, — сказали они на ломаном немецком, — но хотели бы иметь счастье попасть к его превосходительству. Да пошлет вам Всевышний многие лета за вашу доброту.

Министр, граф Кервиш Навротный, пожилой онемечившийся полувенгр-получех, бледный чванливый аристократ и к тому же дурак — именно поэтому его и назначили министром по делам религии, — выругался сразу на трех языках: на немецком, венгерском и чешском, когда надворный советник Пешелес доложил ему о раввинской делегации. Как раз сейчас у него в кабинете сидела балерина Пипи Яровице. Он уже трижды получал от ее прелестной руки щелчок по носу, но зато трижды успел, приподняв ее подол, рассмотреть в лорнет божественные ножки. Министр прямо-таки посинел от ярости, когда явился надворный советник. Он обругал всех евреев вплоть до Фарры [170] Отец патриарха Авраама. , но не принять духовных лиц он не мог. Его императорско-королевское величество очень зависел от представителей духовенства. К тому же у министра не было другой работы, кроме как принимать делегации. Поэтому он придал своему бледному старому лицу важное, любезное и торжественное выражение, пригладил редкие волосы на надушенной лысине, что растрепались во время битвы с божественными ногами Пипи Яровице, и велел привести делегацию.

Как только раввинов впустили, те отвесили глубокий неуклюжий поклон и громко произнесли благословение, восхваляя Бога, даровавшего часть Своего величия человеку из плоти и крови.

От смущения и страха они забыли, что такое благословение произносят только перед самим императором. При звуках непонятного еврейского заклинания лицо министра тут же пошло красными пятнами.