Стивен Крейн - Алый знак доблести. Рассказы

Юноша сперва безучастно шел среди этой толпы, а потом, не выпуская знамени, остановился, словно ожидая, что его собьют с ног. Он бессознательно принял позу знаменосца, которого видел в сражении накануне. Дрожащей рукой он провел по лбу. В эти короткие секунды, предшествовавшие кризису, он хрипел и задыхался.

— Что ж, Генри, видно, конец нам пришел, — подойдя к нему, сказал его друг.

— Замолчи, идиот проклятый! — ответил юноша, даже не поглядев на него.

Офицеры вели себя как политические вожди, которые стараются сплотить толпу перед лицом опасности. Почва кругом была выбитая, неровная. Впавшие в уныние солдаты припадали к земле за любой кочкой, которая, на их взгляд, могла уберечь от пули.

Юноша отметил, что лейтенант стоит, широко расставив ноги, держа саблю на манер трости, и не произносит ни слова. «Что он, онемел, что ли? Почему не ругается?» — со смутным удивлением подумал юноша.

В напряженном молчании лейтенанта было что-то непонятное. Он напоминал младенца, который, вволю наплакавшись, устремляет взгляд на откатившуюся игрушку. Он так углубился в созерцание, что его пухлая нижняя губа стала вздрагивать от беззвучно произносимых слов.

Медленно клубился ленивый, ко всему безразличный дым. Солдаты, укрываясь от пуль, с ужасом ждали минуты, когда он рассеется и они узнают, что их ждет.

Неожиданно безмолвные ряды ожили: раздался тревожный возглас лейтенанта:

— Идут, ей-ей идут, и прямо на нас! — Его слова потонули в свирепом раскате ружейных выстрелов.

Глаза юноши мгновенно устремились туда, куда взволнованно показывал лейтенант, к которому мгновенно вернулся дар речи. Предательский дым, рассеявшись, открыл неприятельских солдат. Они были так близко, что юноша различал их физиономии. Всмотревшись в них, он убедился, что тип этих лиц ему хорошо знаком. Он даже успел изумленно отметить, что цвет их мундиров довольно приятен — светло-серый с яркими кантами. И одеты они были во все новое.

Враги продвигались осторожно, держа ружья наперевес. Как только лейтенант заметил их, синие дали по ним залп; движение приостановилось. Было очевидно, что они или не ожидали такого близкого соседства с противником, одетым в темное, или ошиблись направлением. Они сразу скрылись в дыму ожесточенных выстрелов. Напрягая зрение, юноша пытался определить, попадают ли эти выстрелы в цель, но перед ним колыхался только дым.

Противники схватились, как двое боксеров. Они обменивались частыми, ожесточенными залпами. Синие, полные решимости, рожденной их отчаянным положением, стремились воспользоваться близостью врагов, чтобы отомстить. Их залпы звучали громко и грозно. Полк, построившись изогнутой линией, ощетинился вспышками огней и оглашал местность лязгом шомполов. Юноша то приседал, то вставал на цыпочки, и несколько раз ему удалось рассмотреть неясные фигуры врагов. Видимо, их было много, и на выстрелы они отвечали без промедления. Шаг за шагом они как будто приближались. Юноша мрачно уселся на землю, зажав знамя между колен.

Глядя на свирепые, по-волчьи оскаленные лица товарищей, он злорадно подумал, что если уж считать полк здоровенной метлой, отданной на съедение врагу, то можно по крайней мере доставить себе удовольствие полезть ему в глотку колючками вперед.

Но ответы серых становились все менее энергичными, пули все реже разрывали воздух, и когда люди наконец на секунду перестали стрелять, чтобы выяснить положение, они увидели перед собой только стелющийся дым. Полк неподвижно лежал и смотрел. Надоедливый дым вдруг капризно заклубился и тяжело пополз вверх. За ним никого не было. Можно было бы подумать, что это взвился театральный занавес, если бы на траве не лежало несколько причудливо скрюченных трупов.

При виде этого синемундирные солдаты выскочили из-за своих прикрытий и от радости тут же пустились в дикий пляс. Глаза их горели, из пересохших глоток вырывались хриплые торжествующие вопли.

Совсем недавно им казалось, что весь ход событий говорит об их полном бессилии. У этих мелких схваток одна только цель: показать людям, что они не умеют сражаться. Солдаты совсем было поверили этому, когда маленькая дуэль с противником обнаружила, что его численный перевес не так уж велик. Им удалось одержать верх одновременно и над своими сомнениями и над своими врагами.

Солдатами вновь овладел энтузиазм. Они обменивались горделивыми взглядами и опять преисполнились верой в свое сумрачное, всегда послушное оружие. Они были мужчинами.