Стивен Крейн - Алый знак доблести. Рассказы

Обмениваясь шутками, трое у печки составили новую партию. Ковбой вызвался сесть с Джонни, после чего все они посмотрели на шведа и пригласили его в партнеры к приезжему с востока. Швед спросил, какая это игра, и, узнав, что она называется по-разному и что ему приходилось когда-то играть в нее, только под другим названием, согласился сесть четвертым. Он подошел к игрокам с опаской, точно боясь, как бы они не набросились на него. Опустился на стул, оглядел всех по очереди и визгливо рассмеялся. Смех этот был настолько неуместен, что приезжий с востока быстро взглянул на шведа, ковбой так и замер с открытым ртом, а Джонни придержал колоду неподвижными пальцами.

Наступило короткое молчание. Потом Джонни сказал:

— Ну, давайте! Подсаживайтесь.

Сдвинув стулья, они подставили колени под доску. Игра началась, и трое игроков так увлеклись ею, что забыли думать о странном поведении четвертого.

Ковбой оказался партнером шумным. Когда к нему приходили хорошие карты, он с размаху шлепал их одну за другой на импровизированный стол, а забирая взятки, так сиял и гордился своим умением играть, что его противники кипели от негодования. Если в игре участвует такой «шлепун», она неминуемо становится напряженной. Физиономии у шведа и у приезжего с востока горестно вытягивались всякий раз, как ковбой со стуком выбрасывал на доску своих тузов и королей, а Джонни только похохатывал, радостно сверкая глазами.

Сосредоточенность мешала им замечать странности шведа. Все их внимание было устремлено на карты. Но вот во время очередной сдачи швед вдруг спросил Джонни:

— А немало, наверно, поубивали людей в этой комнате?

Игроки разинули рты и недоуменно уставились на него.

— Что это вы какую чепуху несете! — сказал Джонни.

Швед снова залился дребезжащим смехом, в котором звучала показная отвага и дерзость вызова.

— Не прикидывайся, прекрасно ты все понимаешь, — ответил он.

— Клянусь богом, нет! — негодующе крикнул Джонни.

Сдачу приостановили, и они все трое в упор посмотрели на шведа. Джонни, видимо, решил, что ему, хозяйскому сыну, следует поставить вопрос ребром.

— На что вы, собственно, намекаете, мистер? — спросил он.

Швед подмигнул ему — подмигнул многозначительно, с хитрецой. Его пальцы, державшиеся за край доски, дрожали.

— Ты, может, меня за деревенщину принимаешь? Может, думаешь, я здесь новичок, ни в чем не разбираюсь?

— Я вас совсем не знаю, — ответил Джонни. — И наплевать мне, деревенщина вы или нет. Я вас спрашиваю: на что вы намекаете? В этой комнате еще никого не убивали.

Заговорил ковбой, внимательно смотревший на шведа все это время:

— Мистер! Да какая вас муха укусила?

Швед, видимо, решил, что ему угрожают. Он задрожал, уголки губ у него побелели. Он бросил умоляющий взгляд на приезжего с востока. Но и в эту минуту напускной задор не оставил его.

— Прикидываются, будто им невдомек, о чем я спрашиваю, — с издевкой проговорил он.

Приезжий с востока промолчал, осторожно раздумывая.

— Я тоже вас не понимаю, — последовал бесстрастный ответ.

По тому, как передернуло шведа, было ясно, что он усмотрел предательство в словах единственного человека, от которого ждал если не поддержки, то хотя бы сочувствия.

— А! Я вижу, вы все против меня! Я вижу, вы…

Ковбой, услышав это, совершенно остолбенел.

— Слушайте! — крикнул он и что есть силы швырнул колоду на доску. — Слушайте! Да вы куда гнете, а?

Швед так стремительно рванулся с места, точно увидел змею у себя под ногами.

— Я драться не намерен! — крикнул он. — Не намерен я драться!

Ковбой лениво, не спеша вытянул свои длинные ноги. Кулаки у него были засунуты в карманы. Он сплюнул в ящик с опилками.

— А кто говорит, что вы лезете в драку? — осведомился он.

Швед быстро попятился в угол комнаты. Руки у него из предосторожности были подняты на уровень груди, и все же он изо всех сил старался побороть страх.

— Джентльмены! — послышался его срывающийся голос. — Я знаю, меня отсюда живым не выпустят! Я знаю, меня отсюда живым не выпустят!

Он смотрел на них глазами умирающего лебедя. Снег за окнами мало-помалу голубел в сгущающихся сумерках. Ветер накидывался на дом, и что-то равномерно билось о дощатые стены, точно это постукивал какой-то невидимка.

Дверь в комнату отворилась, вошел Скалли. При виде трагической позы шведа он в недоумении остановился на пороге. Потом спросил:

— Что такое? Что случилось?

Швед не задержался с ответом.