Август Стриндберг: Красная комната

— Я пригласил вас сюда как сотрудника свободомыслящей «Красной шапочки».

— Помилуйте, я такой ничтожный сотрудник…

— Я читал ваши громовые статьи по рабочему вопросу и другим вопросам, близким нам. Мы теперь обозначаем III год римскими цифрами, ибо теперь третий год нового риксдага {10} 10 … теперь третий год нового риксдага .— С 1866 г. до 70-х гг. XX в. Риксдаг был двухпалатным. , и вскоре мы увидим осуществление наших надежд. Я читал в «Друге крестьян» ваши прекрасные биографии политических лидеров, этих людей из народа, которые наконец могли высказать то, что так долго их обременяло; вы человек передовой, и я глубоко уважаю вас!

Струве, взгляд которого погас, вместо того чтобы загореться от зажигательной речи, с удовольствием ухватился за предложенный ему громоотвод и взял слово.

— Должен сказать, что мне доставляет истинную радость признание такого молодого и, должен признаться, прекрасного человека, как вы; но, с другой стороны, зачем нам говорить о вещах очень серьезного, так сказать, печального характера, когда мы здесь на лоне природы в первый день весны, когда все цветет и солнце расточает свое тепло всей природе; будем беззаботны и мирно выпьем наши стаканы. Простите, но я думаю, я более старого выпуска и осмеливаюсь предложить говорить на «ты»…

Фальк, подобно кремню искавший стали, заметил, что ударил по дереву. Он принял предложение без радости. И вот сидели новые братья, и им нечего было сказать друг другу, кроме разочарования, выражавшегося на их лицах.

— Я упомянул раньше,— возобновил Фальк беседу,— что сегодня порвал с прошлым и бросил служебное поприще; теперь я хочу только прибавить, что собираюсь стать литератором!

— Литератором! Зачем же? Жалко!

— Нет, не жалко; но я хотел бы тебя спросить, не знаешь ли ты, куда мне обратиться, чтобы получить работу?

— Гм… Это, правда, трудно сказать. Так много притекает народу со всех сторон. Право же, жалко прерывать твою карьеру; путь литератора так труден!

Струве делал вид, что очень жалеет, но не мог скрыть некоторого удовлетворения, что нашел товарища по несчастью.

— Но скажи же мне,— продолжал он,— по какой причине ты покидаешь поприще, которое могло принести тебе почет и власть?

— Почет тем, кто присвоил себе власть, а власть — бессовестным.

— Как ты болтаешь; но так ли это на самом деле?

— Разве нет? Ну, так мне придется говорить иначе. Я дам тебе только заглянуть в одно из тех шести учреждений, в которые я записался. Пять первых я тотчас же покинул по той простой причине, что в них вовсе не было работы. Каждый раз, когда я приходил и спрашивал, есть ли какая-нибудь работа, мне отвечали: «Нет!» И я никогда не видел, чтобы кто-нибудь что-нибудь делал. И притом я был в таких деловых учреждениях, как Коллегия винокурения, Канцелярия прямых налогов и Главное управление по чиновничьим пенсиям. Когда же я увидел это количество чиновников, сидевших друг на друге, мне казалось, что учреждение, которое платит все эти оклады, имеет какую-нибудь работу. Я записался в Управление по чиновничьим окладам.

— Ты служил в нем? — спросил Струве, начинавший интересоваться.

— Да. Я никогда не забуду впечатления, которое произвело на меня мое поступление в это вполне и прекрасно организованное учреждение. Я в одиннадцать часов пришел, ибо в это время учреждение должно было открыться. В прихожей два молодых сторожа, навалившись на стол, читали «Родину» {11} 11 «Родина» — политически радикальная газета, известная своей скандальностью (SV). .

— «Родину»?

Струве, до сих пор бросавший кусочки сахара воробьям, насторожился.

— Да! Я сказал: здравствуйте! Легкое волнистое движение спин этих господ показало мне, что мой привет принят без определенного недоброжелательства; один из них даже сделал движение правым каблуком, которое должно было выражать рукопожатие. Я спросил, не свободен ли один из этих двух господ и не может ли он мне показать помещение. Они объяснили, что не могут: им приказано не покидать передней. Я спросил, нет ли еще сторожей. Но оказалось, что у старшого сторожа вакации, что первый сторож в отпуске, второй сегодня свободен от службы, третий на почте, четвертый болен, пятый пошел за водой, шестой на дворе и там сидит целый день {12} 12 … на дворе и там сидит целый день .— т. е. в отхожем месте (SV). ; впрочем, «никто из служащих не приходит раньше часа». Этим мне дан был намек, что мой ранний визит мешает, и напоминание, что сторожа тоже служащие.