Карел Чапек - Чапек. Собрание сочинений в семи томах. Том 3. Романы

Гордубал сидит на пне и раздумывает: попробовать, что ли? А почему бы и нет? Человек до тех пор молод, пока делом занят. Не то, так другое. Купить, к примеру, скалу под Менчулом: камень там как мрамор, — и возить его в город. Разве у них, внизу, есть такой камень? Грязь либо пыль. Небо — и то пыльное. А камень сам ломать буду, мало ли я наломал его в Америке! И с динамитом, братцы, работать сумею. Выдолбишь дыру, заложишь патрон… «Все прочь отсюда! Шевелись!» И — трах! Вот это мужская работа! Верно, Полана? Что против нее — поймать жеребца! Буду ходить с красным флажком в руке: эй, берегись, взрываю! Славно буду греметь, а ты, чужак, лови коней в поле.

Мало ли какие еще можно затеять дела? Что у вас в степи? Ничего, одно ровное место. А здесь, у Кислого ручья, в воде — железо, вода ржавая от него. Под Татарукой какой-то камень в земле блестит, точно смола. Бабы болтают, что в горах закопаны клады. Походить по горам — на Дурной да на Черный Верх, за Татинскую да за Тупую, — кто знает, что там можно найти. В наше время, братцы, добро и под землей ищут. А дома ни словечка. «Завтра, Полана, еду в Прагу, договорюсь с господами». И все. А потом господа понаедут и прямо к Гордубалу во двор. «Добрый день, дома ли господни Гордубал, вы клад отыскали: такой минерал, мы его уже лет пятьдесят ищем». Почему бы и нет? Вот вам и «одни каменья»! Да знаешь ли ты, что в том камне? Не знаешь, так помолчи лучше.

Гордубал смутился. Все это глупости, наверно. Но камень под Менчулом — не глупость. Только волов нужно — пару или две. Серые подольские волы с рогами, как расставленные руки. Ох и животины! Вот так идти бы с грузом камней по дороге, рядом с волами. Э-гей, ц-ц-ц… Шевелитесь! А ты со своими лошадьми — съезжай с дороги. А чьи волы-то? Гордубала. Ни у кого во всем крае таких волов нет!

Гордубал вынимает из-за пазухи кошель и пересчитывает деньги. Семьсот долларов. Двадцать тысяч с лихвой на наши деньги. Солидный капитал, Полана! С ним можно новую жизнь начать. Увидишь еще, какой Юрай молодец. Ум — это сила. Дорого стоит конь, что высоко держит голову, а ты погляди-ка лучше на вола: помахивает головой да тащит на хребте ярмо, и проку от него не в пример больше.

Юрай, покачивая головой, плетется во двор. Во дворе Полана чистит горох. Она хмурится, стряхивает с подола шелуху и уходит в дом.

Гордубал сидит в трактире, весело ему. Слава богу, сегодня тут шумно: Михальчук тут и Варварин, Подерейчук Михайла, Герпак по прозвищу Кобыла, Феделеш Михал и Феделеш Гейза, Федюк, Гриц, Алекса, Григорий и Додя-лесник. Соседи толкуют о том, что надо бы пострелять диких кабанов, вредят они посевам. Григорию принадлежит скала под Менчулом, хорошо бы потолковать с ним, начать издалека, с оглядкой: хочу, мол, вымостить камнем дорогу в поле… Эх, огорчается Юрай, поля-то ведь нет у меня. У Пьосы оно теперь, вон он сидит, насупился. Нет у меня поля, что мне до их забот. Пусть сами кабанов гонят, мне-то какое дело, хмурится Гордубал. У вас свои заботы. У меня свои.

Мужики тем временем толкуют о том, как приняться за охоту.

Юрай пьет медленно, думая о своем. Сдвинула брови и ушла в дом. Ладно, Полана, когда-нибудь и ты захочешь поговорить: так, мол, и так, Юрай. А я сдвину брови да пойду в трактир. Погляжу, придется ли это тебе по душе. Что у меня рожа страшна, глаза гноятся, что ли? Или рот кривой, как у нищего Ласло? Да, постарел я, сожрала меня шахта, одни жилы остались да спина. Досыта полазил на четвереньках в забоях. Одни руки да коленки остались. Видела бы ты, в каких дырах приходилось добывать уголь! До сих пор харкаю черной пылью. Мало чем я могу поправиться, Полана, но работать умею, голубка, увидишь…

— Эй, американец, — с усмешкой кричит Феделеш Гейза, — что же не покажешься! Верно, пришел угостить земляков!

Гордубал кивает головой.

— Пришел, пришел! Угощу, да по-американски: корчмарь, подай Гейзе кружку воды! А коли тебе этого мало, Гейза, возьми ведро, заодно рожу умоешь.

— А что тебе до моей рожи? — смеется Гейза. — Была бы моей жене по сердцу.

Юрай хмурится — какое мне дело до твоей жены? Вот и угощай таких. Да я бы угостил! Ей-богу, соседи, я бы рад выпить с вами, крепко обнять вас и — петь, петь, прикрыв глаза… Да только на другие дела пригодятся мне доллары. Затея есть у меня, соседи, хорошая затея, американская. Вот подождите, начну ломать камень… «Эге, — скажут, — Гордубал-то, видно, спятил, мало, что ли, у нас каменьев!» А время придет — увидите, как американец из камня добудет сметану.