Марк Твен - Собрание сочинений в 12 томах. Том 8. Личные воспоминания о Жанне д'Арк. Том Сойер – сыщик

— Когда я это слышу, сердце мое переполняется радостью, почти нестерпимою.

Дюнуа рассказывал, что при этих словах лицо ее просияло каким-то неземным вдохновением.

Жанна молила, уговаривала, доказывала, постепенно добиваясь своего и шаг за шагом преодолевая сопротивление советников. Она умоляла о дозволении выступить в поход. Когда им уже нечего было возражать, они признали, что была допущена ошибка, и что войско следовало сохранить, но что же теперь делать? Как выступать в поход без него?

— Так давайте наберем его, — сказала Жанна.

— Но ведь на это уйдет шесть недель.

— Ну и что же? Надо же когда-нибудь начинать!

— Поздно. Герцог Бедфордский наверняка уже собрал войско и спешит на подмогу своим крепостям на Луаре.

— Да, а мы тем временем распустили свое. Но больше мы не должны терять времени. Надо торопиться.

На это король возразил, что он не решается идти на Реймс, раз на пути стоят луарские укрепления. Но Жанна сказала:

— Мы возьмем их. Тогда вы сможете пройти.

На таких условиях король отважился дать согласие: можно будет сидеть в безопасности и ждать, пока ему расчистят путь.

Жанна вернулась от короля, полная надежд. Она сразу подняла всех на ноги. Были выпущены воззвания. В Селле, в провинции Берри, был устроен лагерь для рекрутов; дворяне и простолюдины стали собираться туда с большим воодушевлением.

Почти весь май пропал даром, но уже к шестому июня Жанна набрала новую армию и была готова к походу. У нее было восемь тысяч солдат. Каково? А ведь нелегко было собрать такую силу в такой короткий срок! И все это были опытные солдаты. Правда, во Франции почти все мужчины были солдатами — ведь войны длились уже столько поколений! Да, большинство французов были солдатами, а также отличными бегунами, — это они унаследовали от отцов, ведь они только и знали, что бегали почти сотню лет. Но это была не их вина. У них не было настоящих военачальников, а если таковые и были, то они не имели подходящих условий. Король и двор привыкли предавать полководцев, а полководцы отвыкли подчиняться королю; они действовали по правилу: каждый за себя, и никто — за всех. Так еще никому не удавалось побеждать. Не мудрено, что французские войска привыкли бегать от противника. А между тем этим войскам, чтобы храбро сражаться, нужен был только настоящий военачальник — такой, который имел бы в своих руках всю власть, а не одну десятую совместно с девятью другими, на которых приходилось тоже по одной десятой. Теперь у них был вождь, облеченный полной властью, всей душой преданный делу и стремившийся воевать по-настоящему, — и результаты непременно должны были сказаться. Можно было не сомневаться в этом. У них была Жанна д'Арк, под ее водительством они забудут, что значит бегать от врага.

Да, Жанна испытывала большой подъем духа. Она поспевала всюду, она трудилась день и ночь, чтобы дело шло быстрей. Всякий раз, когда она объезжала войска, радостно было слушать, как ее приветствовали.

Да и как было не восторгаться при виде этой цветущей юности, красоты и грации, этой воплощенной жизни и отваги! Она с каждым днем становилась прекрасней — то были дни ее расцвета; ей шел восемнадцатый год — почти уже взрослая женщина, можно сказать.

Однажды приехали молодые графы де Лаваль — двое славных юношей, состоявших в родстве со знатнейшими домами Франции. Им не терпелось поскорее увидеть Жанну д'Арк. Король послал за ними, чтобы представить их Жанне, и она превзошла все их ожидания. Когда они услышали ее мелодичный голос, он напомнил им звуки флейты; когда они увидели ее глубокий взор и одухотворенное лицо, это взволновало их, как поэма, как вдохновенное слово или воинственная музыка. Один из них написал домой своим родным: «В ней есть нечто божественное». Хорошо и правильно сказано. Лучше не скажешь.

Он увидел ее, когда она готовилась идти в поход, и вот как он ее описал:

«Она была в белых доспехах, но без шлема, а в руке держала маленькую боевую секиру. Когда она хотела сесть на своего могучего черного коня, он стал взвиваться на дыбы и не давал ей сесть. Тогда она сказала: «Подведите его к кресту“. Крест стоял перед церковью. Его подвели туда, и он не шелохнулся, пока она садилась, точно был привязан. Она повернулась к дверям церкви и произнесла своим нежным голосом: «А вы, божьи слуги и все добрые люди, идите крестным ходом и молитесь за нас!“ Потом она пришпорила коня и поскакала под знаменем, с секирой в руке, крича: «Вперед!“ Один из ее братьев, прибывший сюда неделю назад, ехал с нею; подобно ей, он был в белых доспехах».