Уилки Коллинз - Нет прохода

Оставшись один, Вендэль прошелся задумчиво по комнате.

Прежнее впечатление, которое производил на него Обенрейцер, совершенно не согласовалось с тем, что он слышал и видел во время только что происходившего разговора. Он готов был впервые предаться сомнению, не слишком ли поспешно и строго составил он в этом случае свое мнение о другом человеке. Удивление и сожаление Обенрейцера, когда он услышал об известии, полученном из Невшателя, носили на себе очевиднейшие признаки искреннего чувства, а не вежливого участия, выраженного по этому поводу. Озабоченный своими собственными тревогами, которые ему приходилось переживать, страдая, по всей очевидности, от первых коварных приступов серьезной болезни, он был похож на человека, да и говорил, как человек, который действительно огорчен тем несчастьем, которое произошло с его другом. До сих пор Вендэль тщетно пытался изменить свое первоначальное мнение об опекуне Маргариты ради нее самой. Все благородные инстинкты его натуры соединились теперь воедино и восставали против очевидности, казавшейся неопровержимой до сего времени. «Кто знает? — думал он. — Ведь я мог в конце концов неверно прочесть физиономию этого человека».

Протекало время — счастливые вечера с Маргаритой наступали и проходили. Опят наступило десятое утро с того момента, как Вендэль написал письмо швейцарской фирме, и опять на его конторке появился от нее ответ вместе с другими только что полученными письмами.

«Дорогой сэр.

Мой старший компаньон, monsieur Дефренье, вызван по неотложным делам в Милан. За его отсутствием (и с его полного согласия и разрешения) я снова пишу вам теперь по поводу пропавших пятисот фунтов.

Ваше открытие, что поддельная расписка сделана по образцу наших занумерованных и печатных бланков, причинило неизъяснимое огорчение и удивило моего компаньона и меня самого. В то время, когда был украден ваш перевод, существовало всего три ключа, которыми открывался денежный сундук, где неизменно хранились бланки наших расписок. Один ключ был у моего компаньона, другой у меня. Третий был в распоряжении джентльмена, который в это время занимал доверенное место в нашем торговом доме. Мы могли бы с одинаковым основанием заподозрить одного из нас, как и это лицо. Тем не менее, теперь подозрение падает на него. Я не могу решиться сообщить вам, кто это лицо, пока есть хоть небольшая надежда, что оно может оказаться невинным после того расследования, которое мы должны теперь произвести. Простите мое молчание, причина его уважительна.

Форма, которую должны теперь принять наши розыски, довольно проста. Почерк вашей расписки должен быть сравнен компетентными лицами, находящимися в нашем распоряжении, с некоторыми образчиками почерка, имеющимся у нас. Я не могу послать вам этих образчиков по деловым причинам, которые вы, наверное, одобрите, когда о них узнаете. Я должен просить вас послать мне расписку в Невшатель, но, обращаясь с этой просьбой, я должен сопровождать ее следующим необходимым предостережением.

Если то лицо, на которое падает сейчас подозрение, действительно окажется лицом, совершившим это мошенничество и воровство, то я имею основание опасаться, что некоторые обстоятельства могли уже заставит его держаться начеку. Против него существует только одна единственная улика, и эта улика в ваших руках, поэтому он перероет небо и землю, чтобы найти и уничтожить ее. Я самым усиленным образом советую вам не доверять почте пересылку расписки. Пошлите мне ее с кем-нибудь, не теряя ни минуты, но для своего поручения выбирайте только такого человека, который долго прослужил в вашем учреждении, привык путешествовать, умеет говорить по-французски; храброго и честного человека и сверх того, такого человека, которому можно доверять, что он не позволит никому искать с ним в пути знакомства. Не говорите никому, абсолютно никому, кроме вашего посланного, о том обороте, который приняло теперь это дело. Благополучная пересылка расписки может зависеть от вашего буквального исполнения совета, который я даю вам в конце этого письма.

Мне остается только прибавить, что всякий возможный выигрыш во времени является в данный момент чрезвычайно важным. У нас пропал не один бланк расписок, и невозможно сказать, какие еще могут быть совершены новые мошенничества, если мы упустим время и не наложим своих рук на вора.

Кто был этот заподозренный человек? В положении Вендэля казалось бесполезным задавать себе подобный вопрос.