Михаил Булгаков - Том 4. Белая гвардия, Дни Турбиных

Но к концу апреля 1926 года началось косвенное давление на Театр со стороны охранителей идеологической чистоты, пока только высказывалось недовольство по поводу названия спектакля. Начались поиски: репертуарно-художественная коллегия предлагает назвать пьесу «Перед концом», Булгаков возражает и предлагает свои варианты — «Белый декабрь», «1918», «Взятие города», «Белый буран»… 13 мая 1926 года в дискуссию включился и Станиславский «Не могу сказать, чтобы название „Перед концом“ мне нравилось. Но и лучшего я не знаю для того, чтобы пьеса не была запрещена. Со всеми четырьмя предложенными названиями пьеса, несомненно, будет запрещена. Слова „белый“ я бы избегал. Его примут только в каком-нибудь соединении, например, „Конец белых“. Но такое название недопустимо. Не находя лучшего, советую назвать „Перед концом“ Думаю, что это заставит иначе смотреть на пьесу, с первого же акта»

4 июня 1926 года Булгаков направляет письмо Совету и Дирекции МХАТа: «Сим имею честь известить о том, что я не согласен на удаление Петлюровской сцены из пьесы моей „Белая гвардия“.

Мотивировка: Петлюровская сцена органически связана с пьесой.

Также я не согласен на превращение 4-актной пьесы в 3-актную.

Согласен совместно с Советом Театра обсушить иное заглавие для пьесы „Белая гвардия“.

В случае, если Театр с изложенным в этом письме не согласится, прошу пьесу „Белая гвардия“ снять в срочном порядке».

Ультиматум подействовал отрезвляюще. Репетиции продолжались.

24 июня 1926 года состоялась генеральная репетиция. А на следующий день члены Главреперткома в присутствии представителей Театра объявили свое решение. «Белая гвардия» представляет собой сплошную апологию белогвардейцев, в трактовке Театра совершенно неприемлемо изображение белогвардейской героики; предлагалось «выявить взаимоотношения белогвардейцев с другими социальными группировками, хотя бы домашней прислугой, швейцарами и т. д.»; предлагали «показать кого-либо из белогвардейцев из господ дворян или буржуев в петлюровщине».

Мхатовцы пообещали показать пьесу «в переработанном виде». И разъехались на летние каникулы, гастроли.

24 августа с приездом Станиславского начались репетиции «Белой гвардии». Снова разработали весь план пьесы, зафиксировали все вставки и переделки текста. Станиславский вновь и вновь объяснял актерам и режиссерам содержание пьесы и как ее нужно играть. 26 августа в «Дневнике репетиций» есть запись: «М. А. Булгаковым написан новый текст гимназии по плану, утвержденному Константином Сергеевичем».

17 сентября, перед репетицией для работников Главреперткома, Станиславский обратился к своим коллегам со следующим заявлением.

«Ввиду того, что черновая генеральная репетиция „Дней Турбиных“ ((к этому времени пьесу назвали „Дни Турбиных“) „Белая гвардия“. — В. П.) будет показана в очень сыром и неотделанном виде, а в то же время и для артистов, занятых в спектакле, и для членов Главреперткома и Политпросвета важно, чтобы Театр был наполнен публикой, Константин Сергеевич очень просит отдавать контрмарки только самым близким родственникам и ни в коем случае не артистам других театров и не лицам, причастным к искусству и прессе».

После этой репетиции состоялось объединенное заседание Главреперткома в присутствии членов Совета Театра. «Главрепертком считает, что в таком виде пьесу выпускать нельзя. Вопрос о разрешении остается открытым». Такое решение Главреперткома привело в шоковое состояние главных действующих лиц этой театральной драмы. «Бледный, С. пришел за кулисы к актерам, куда уже просочился слух, что пьесу запрещают, — вспоминал М. И. Прудкин. — Если не разрешат эту постановку, я уйду из театра, — сказал С. — Я сам вижу отдельные недочеты пьесы идеологического порядка, которые можно преодолеть..»

19 сентября отменили генеральную репетицию спектакля: вопрос о разрешении спектакля все еще оставался открытым Театр делает последние усилия, чтобы спасти спектакль: исключили сцену с истязанием еврея, переделали музыкальное оформление: звучание «Интернационала» не утихает, а усиливается.

Накануне генеральной репетиции Станиславский снова обращается к коллективу Театра «Серьезные обстоятельства заставляют меня категорически воспретить артистам и служащим Театра, не занятым в спектакле «Дни Турбиных», 23 сентября находиться среди публики в зрительном зале, фойе и коридорах, как во время спектакля, так и во время антрактов.