Михаил Булгаков - Том 4. Белая гвардия, Дни Турбиных

Елена. Тихонько, тихонько, ради Бога.

Лариосик. Эх, до чего у вас весело, Елена Васильевна, дорогая. Огни… Ура!

Шервинский. Господа, я предлагаю тост. Здоровье его светлости, гетмана всея Украины!

Студзинский. Виноват, завтра драться я пойду, но этот тост пить не стану и другим офицерам не советую.

Шервинский. Господин капитан!

Лариосик. Совершенно неожиданное происшествие!

Мышлаевский. Из-за него, дьявола, я себе ноги отморозил!

Студзинский. Господин полковник, вы тост одобряете?

Алексей. Нет, не одобряю.

Шервинский. Господин полковник, позвольте я скажу…

Студзинский. Нет, уж позвольте, я скажу…

Лариосик. Нет, уж позвольте, я скажу… Здоровье Елены Васильевны, а равно ее глубокоуважаемого супруга, отбывшего в Берлин.

Мышлаевский. Во! Угадал, Ларион. Лучше трудно.

Лариосик. Простите, Елена Васильевна. Я человек не военный.

Елена. Не обращайте на них внимания, Ларион. Вы душевный человек, хороший. Идите ко мне сюда.

Лариосик. Елена Васильевна… (Проливает рюмку.) Ах, Боже мой… Красным вином.

Николка. Солью, солью…

Елена. Ничего, ничего.

Студзинский. Это ваш гетман…

Алексей. Минутку, господа. Что же в самом деле, в насмешку мы ему дались, что ли? Полгода он ломал эту чертову комедию с украинизацией, сам развел всю эту мразь с хвостами на головах, а когда эти хвосты кинулись на него самого… когда немцы начали вилять хвостами, так он, изволите ли видеть, бросился за помощью к русским офицерам. Чуть что — чуть где… конечно, русский офицер — выручай. Ладно-с, будем выручать. Нам не впервой. Дали полковнику Турбину дивизион. Скорей, скорей! Петлюра идет! Формируй, лети, ступай! Глянул я вчера на них, и в первый раз, даю вам слово чести — дрогнуло мое сердце.

Мышлаевский. Алеша, командирчик ты мой. Артиллерийское у тебя сердце. Пью здоровье!

Алексей. Дрогнуло потому, что на сто человек юнкеров, сто двадцать студентов и держат они винтовку, как лопату. Я много видел, уверяю вас, а тут, знаете, на плацу… снег идет, туман вдали и померещилось мне, знаете, гроб.

Елена. Алеша, зачем ты говоришь такие мрачные вещи? Алеша, не смей!

Николка. Господин командир, не извольте расстраиваться. Мы не выдадим.

Шервинский. Елена, Лена…

Алексей. Вот я сижу среди вас… смотрю… и все одна неотвязная мысль… Думаю, что мне ваш Петлюра?.. Вижу я более грозные времена. Вижу я… Ну не удержим Петлюру. Он ненадолго придет, а вот за ним придет Троцкий. Из-за этого я и иду. На рожон — но пойдем, потому что, когда придется нам встретиться с Троцким, дело пойдет веселей. Или мы его закопаем, или, вернее, он нас.

Лариосикзарыдал.

Елена. Алеша! Лариосик — что с вами?

Николка. Ларион.

Лариосик (пьян) . Я испугался.

Мышлаевский (пьян) . Троцкого? Ах, Троцкого. Мы ему сейчас покажем. (Вынимает маузер.)

Елена. Виктор, что ты делаешь?

Мышлаевский. В комиссаров буду стрелять. (В зрительный зал.) Который из вас Троцкий?

Шервинский. Маузер заряжен.

Студзинский. Капитан, сядь сию минуту!

Елена. Господа, отнимите от него! (Офицеры отнимают.)

Алексей. Что ты, с ума сошел? Сядь сию минуту! Это я виноват.

Мышлаевский. Стало быть, я в компанию большевиков попал. Очень приятно. Здравствуйте, товарищи… Выпьем за здоровье Троцкого… Он симпатичный.

Елена. Виктор, не пей больше.

Мышлаевский. Молчи, комиссарша!

Шервинский. Боже, как нализался!

Алексей. Господа, это я виноват. Не слушайте того, что я сказал. Просто у меня расстроены нервы.

Студзинский. Господин полковник. Мы понимаем и, поверьте, мы разделяем все, что вы сказали. Империю Российскую мы будем защищать всегда.

Николка. Да здравствует Россия!

Елена.Тише! Тише!

Шервинский. Господа, позвольте слово. Вы меня не поняли… Гетман так и сделает, как вы предлагаете. Когда нам удастся отбиться от Петлюры, союзники помогут нам разбить большевиков — гетман положит Украину к стопам Его Императорского Величества Государя Императора Николая Александровича.