Михаил Булгаков - Том 7. Последние дни

Гончарова. Таша, поедем в деревню.

Пушкина. Бежать из Петербурга? Прятаться в деревне? Из-за того, что какая-то свора низких людей… Презренный аноним… Он и подумает, что я виновата. Между нами ничего нет… Покинуть столицу? Ни с того ни с сего? Я вовсе не хочу сойти с ума в деревне, благодарю покорно.

Гончарова. Тебе нельзя видеться с Дантесом. Неужели ты не хочешь понять, как ему тяжело? И притом денежные дела так запутаны…

Пушкина. Что же прикажешь мне делать? Натурально, чтобы жить в столице, нужно иметь достаточные средства.

Гончарова. Я не понимаю тебя.

Пушкина. Не терзай себя, Азя, ложись спать.

Гончарова. Прощай. (Уходит.)

Пушкинаодна, улыбается, очевидно, что-то вспоминает. В дверях, ведущих в столовую, бесшумно появляется Дантес. Он в шлеме, в шинели, запорошен снегом, держит в руках женские перчатки.

Пушкина (шепчет) . Как вы осмелились? Как вы проникли? Сию же минуту покиньте мой дом. Какая дерзость! Я приказываю вам!

Дантес (говорит с сильным акцентом) . Вы забыли в санях ваши перчатки. Я боялся, что завтра озябнут ваши руки, и я вернулся. (Кладет перчатки на фортепьяно, прикладывает руку к шлему и поворачивается, чтобы уйти.)

Пушкина. Вы сознаете ли опасность, которой меня подвергли? Он за дверьми. (Подбегает к двери кабинета, прислушивается.) На что вы рассчитывали, когда входили? А ежели бы в гостиной был он? Он запретил пускать вас на порог! Да ведь это же смерть!

Дантес. Chaque instant de la vie est un pas vers la mort. [13]Слуга сказал мне, что он спит; и я вошел.

Пушкина. Он не потерпит. Он убьет меня!

Дантес. Из всех африканцев сей, я полагаю, самый кровожадный. Но не тревожьте себя — он убьет меня, а не вас.

Пушкина. У меня темно в глазах, что будет со мной!

Дантес. Успокойтесь, ничего не случится с вами. Меня же положат на лафет и повезут на кладбище. И так же будет буря, и в мире ничего не изменится.

Пушкина. Заклинаю вас всем, что у вас есть дорогого, покиньте дом.

Дантес. У меня нет ничего дорогого на свете, кроме вас, не заклинайте меня.

Пушкина. Уйдите!

Дантес. Ах нет. Вы причина того, что совершаются безумства. Вы не хотите выслушать меня никогда. А между тем есть величайшей важности дело. Надлежит слушать. Там… Да? Иные страны. Скажите мне только одно слово — и мы бежим.

Пушкина. И это говорите вы, месяц тому назад женившись на Екатерине, на моей сестре? Вы и преступны, вы и безумны! Ваши поступки не делают вам чести, барон.

Дантес. Я женился на ней из-за вас, с одной целью — быть ближе к вам. Да, я совершил преступление. Бежим.

Пушкина. У меня дети.

Дантес. Забудьте.

Пушкина. О, ни за что!

Дантес. Я постучу к нему в дверь.

Пушкина. Не смейте! Неужели вам нужна моя гибель?

Дантесцелует Пушкину.

О жестокая мука! Зачем, зачем вы появились на нашем пути? Вы заставили меня и лгать и вечно трепетать… Ни ночью сна… ни днем покоя…

Бьют часы.

Боже мой, уходите!

Дантес. Придите еще раз к Идалии. Нам необходимо поговорить.

Пушкина. Завтра на балу у Воронцовой в зимнем саду подойдите ко мне.

Дантесповорачивается и уходит.

(Прислушивается) . Скажет Никита или не скажет? Нет, не скажет, ни за что не скажет. (Подбегает к окну, смотрит в него.) О горькая отрава! (Потом — к двери кабинета, прикладывает ухо.) Спит. (Крестится, задувает свечи и идет во внутренние комнаты.)

Тьма. Потом из тьмы — зимний день. Столовая в квартире Сергея Васильевича Салтыкова. Рядом богатая библиотека. Из библиотеки видна часть гостиной. В столовой накрыт завтрак. Филатстоит у дверей.

Кукольник. Разрешите, Александра Сергеевна, представить вам нашего лучшего отечественного поэта — Владимира Григорьевича Бенедиктова. Вот истинный светоч и талант!

Бенедиктов. Ах, Нестор Васильевич!

Кукольник. Преображенцы, поддержите меня! Вы высоко цените его творчество!

Преображенцы(двое, сыновья Салтыкова) улыбаются.

Салтыкова. Enchantée de vous voir. [14]Чрезвычайно рада вас видеть, господин Бенедиктов. И Сергей Васильевич любит наших литераторов.

Следом за Бенедиктовым, скромным человеком в вицмундире, подходит к руке Салтыковойхромой князь Петр Долгоруков.