Рабиндранат Тагор - Стихотворения. Рассказы. Гора

— А знаешь, Биной-бабу мне очень нравится.

— Ну еще бы, ведь он только и знает, что повторяет слова Гоурмохона-бабу, — заметила Лолита.

Шучорита отлично поняла намек, но, сделав невинный вид, ответила:

— А знаешь, ты права, мне очень приятно слышать мнение Гоурмохона-бабу в его изложении. Создается впечатление, что сам Гоурмохон-бабу говорит с тобой.

— А мне это ничуть не приятно, — наоборот, даже злит.

— Почему? — удивилась Шучорита.

— Гора, Гора и Гора! День и ночь один Гора! Может быть, друг Биноя-бабу и правда замечательный человек, ну а сам-то он что — разве не хороший?

Шучорита улыбнулась:

— Конечно, хороший! Я только не понимаю, чем ему может мешать восхищение Гоурмохоном-бабу?

— Да тем, что этот Гоурмохон-бабу так подавляет Биноя-бабу, что тот окончательно стушевывается. Будто паук держит муху. Меня злит паук, но я не чувствую уважения и к мухе.

Шучорита, которую забавляла горячность Лолиты, только рассмеялась в ответ.

— Ты вот смеешься, диди, а я тебе прямо скажу, я не потерпела бы, если бы меня кто-нибудь стал отодвигать на задний план. Возьми хоть себя — ведь ты же никогда не стараешься затмить меня своим умом и знаниями, хоть некоторые и думают так, — просто это не в твоем характере. За это я и люблю тебя. Это отец научил тебя быть такой, он тоже уважает чужие взгляды и никому не навязывает своих убеждений.

Шучорита и Лолита больше всех в семье любили Пореша-бабу. Достаточно было одной из них произнести слово «отец», и лица обеих расцветали.

— Как ты можешь приравнивать меня к отцу, — сказала Шучорита. — Но как бы там ни было, язык у Биноя-бабу подвешен хорошо.

— Как ты не понимаешь, что он и красноречив-то так именно потому, что высказывает не свои мысли. Если бы он говорил то, что думает сам, он никогда не употреблял бы таких напыщенных, избитых фраз. И тогда я слушала бы его с гораздо большим удовольствием.

— Но почему тебя это так возмущает? — спросила Шучорита. — Просто он настолько проникся мыслями Гоурмохона-бабу, что они стали его собственными.

— Вот это-то и ужасно! Разве бог дал человеку ум для того, чтобы толковать чужие мысли, а язык, чтобы повторять чужие слова, — пусть даже они звучат великолепно? Кому нужны тогда все эти красивые речи?

— А почему ты не хочешь допустить, что Биной настолько любит Гоурмохона-бабу, что совершенно искренне верит в правильность его мыслей?

— Нет, нет, нет, — вспыхнула Лолита. — Совсем он не верит! Просто он привык повиноваться Гоурмохону-бабу. Это рабство, а не любовь. Он пытается убедить себя и других, что у них одинаковые мысли; он глушит свои сомнения, чтобы не потерять уважения к Гоурмохону-бабу, потому что боится этого. Ведь хотя любовь и предполагает подчинение одного человека другому, невзирая на разницу в убеждениях, такое подчинение никогда не бывает слепым. С Биноем-бабу дело обстоит иначе — уважение к Гоурмохону вытекает из его любви к нему, только он не хочет в этом признаться. Ты не согласна со мной, диди? Ну скажи правду.

Но Шучорита думала о другом: ее интересовал только Гора, и она вовсе не стремилась понять внутренний мир Биноя. Поэтому, не отвечая прямо на вопрос Лолиты, она, в свою очередь, спросила:

— Допустим, что ты права, что же из этого следует?

— Я так хотела бы помочь ему освободиться от влияния друга, хотела бы, чтобы он стал самим собой.

— Ну что ж, попытайся.

— У меня ничего не выйдет, вот если ты возьмешься за это, у тебя это, конечно, получится.

Хотя Шучорита и сознавала в глубине души, что Биной неравнодушен к ней, она попробовала отделаться шуткой, однако Лолита не унималась.

— Единственно, что мне в нем нравится, — продолжала она, — это то, что, узнав тебя, он стал пробовать выйти из-под опеки Горы. Будь на его месте кто-нибудь другой, он, наверное, уже написал бы какой-нибудь пасквиль о нравах и обычаях девушек из «Брахмо Самаджа». Биной же по-прежнему искренне расположен к нам. Ты только посмотри, как он относится к тебе, какое почтение питает к отцу. Диди, мы должны помочь Биною-бабу стать самим собой! Это же невыносимо, что вся его жизнь посвящена проповеди взглядов Гоурмохона-бабу!

В эту минуту с криком «диди, диди!» в комнату вбежал Шотиш. Оказалось, что Биной брал его с собой в цирк, и, хотя было уже поздно, мальчик не мог не поделиться с сестрами своими впечатлениями — он первый раз в жизни был в цирке!

— Я оставлял Биноя-бабу ночевать у нас, но он проводил меня до дому и ушел, сказал, что придет завтра, — болтал мальчуган. — Диди, я говорил ему, пусть бы он и вас сводил как-нибудь в цирк.