Акатава Ибис - Хороший день, чтобы умереть

А был ли он нужен своим братьям? Мне кажется, нет, это конечно никто не скажет из них, но это видно, что и с ними он не особо общался.

Это просто, когда умирает чужой человек, тебе не больно, ты забудешь об этом через неделю, но меня ужасала. Тогда во мне, то, что я так отношусь к своему родному отцу. Но, потом пройдя в себя, и притупив голос совести, я сказала себе: «Его не было с тобой всё твое детств, юность и отрочество, не было его и когда я выходила замуж( не стала приглашать), так что нет твоей вины в том, что он для тебя чужой…»

А потом вы знаете, ушла Анна, а за ней и мать. Но, я не была одна, нет. У меня бы мой муж, но не было дочерей. Если мое сердце стало таким холодным, покрытым бронёй от множества предательств, обмана и боли, то мои дочери видно родились с такими сердцами и этот дефект, не возможно было исправить не любовью, что мы дарили им с их отцом, не подарками, ни чем либо ещё. Не возможно найти в пустоте, полноту, если её там нет.

Их мужья, они тоже видно были с таким же дефектом, я не знаю, счастливы мои дети в браке. Они же гордые, через мерно, что граничит с гордыней, не скажут. Лишь одно не лезь. Я понимаю их, в своё время, я тоже не была рада, когда моя мама лезла в мою жизнь, сначала до замужества, потом в замужестве, но это было продиктовано другим. Глупости мнимой взрослостью, мои же дочери это говорят, не по глупости и не из – за возраста, из-за того, что я для них чужая.

С отцом они более откровенны, да и то, лишь потому, что он мягче и может одолжить им денег. И это ужасно. Иногда я рада, тому, что у них нет детей. Если мои дочери, которых я воспитывала по совести, по сердцу и по уму, выросли такими, то, что же может вырасти, если они буду воспитывать своих детей, если конечно будут и дети и воспитание?

Наш род закончится на мне, не на них к моёму горю и разочарованию. Любила ли я их, люблю ли сейчас, своих детей? Конечно, любила, но как говорила мне моя мама, то сразу она меня не полюбила, как только я родилась. Она говорила, что прошла неделя, а то и больше, прежде чем она поняла, что любит меня. Это вообще очень странное чувство и если разбирать его с точки зрения биохимии, что всегда, постоянно в нас происходит, но не будем об этих нюансах.

Большинство людей не знают них и прекрасно воспринимают эти чувства, принимая их за любовь, да буде так! Когда они только родились, я чувствовала радость, нет, не потому что они родились, а радость освобождения от этого груза. Вообще я всегда была немного, с приветом, так сказать. При то, признаюсь, честно мне всегда было страшно от этого, но анестезия помогла. Меня зашили, шрам, конечно, остался, и он на всю жизнь мне напоминает об этом дне, хоть сейчас почти и зарос и его не видно.

Любовь к дочерям пришла позже, когда они однажды еще в младенчестве заболели, как же я перепугалась. С одним ребенком тяжело, а тут сразу две и болеют одновременно, как известно. Оказалась, что это аллергическая реакция на питательную смесь, у меня не хватала молока, пришлось их подкармливать этой смесью. Благо рядом была моя мама, хоть мы с ней всегда были немного далеки, но ближе чем она никого не было. Хоть я и говорила, что Анне я доверяла больше своих секретов, сначала девичьих, потом уже взрослых тайн, но она не могла быть мне матерью полном смысле слова, но переживала за меня и моих дочерей так же, как и моя мама.

Вспоминая эти моменты в жизни, я понимаю, что наверно сама виновата, в том, что сейчас на склоне моих лет, я осталась без любви, без поддержки, со стороны детей, может тогда они уже знали, что я их не люблю. Нет не так, что я не сразу их полюбила своих детей.

Вот и сейчас я еду, почти доехала до пункта назначения, ни сказав не слова, куда и зачем я еду им. Но с другой стороны, им разве это интересно? Им было не интересно, когда я однажды вернувшись с работы, узнала, что мой давний друг, не самый лучший, покончил жизнь самоубийством. И может нас не так много связывало, и я мала, уделяла ему времени, или может он не хотел уделять своё время мне и наши отношения дружеские затухли именно тогда, когда я прекратила что либо делать вообще что б делать видимость общения, для меня это было тяжёлым известием.

Его звали Алексеем, он всю жизнь шёл к своей мечте, построить большой дом и жить в нём, конечно не одному, но я не ванга и предсказывать будущее не умею, но я не раз говорила ему, что надо жить сейчас, а не потом. Он жил, как ему казалось, нет, мне казалось не совсем так, в итоге дом он построил к 30 годам, обустроил его по вкусу своему и стал искать себе жену. Он в этом плане порядочный был, добрый, честный, законы свои собственные блюди, да вот только всё не то и не тех. При всей своей чуткости и правильности, он был холодным сердцем, по крайне мери ко мне.