Альвера Албул - И среди терновника растут розы

– Как ты смеешь так разговаривать со мной? – строго, но спокойно спросил мужчина. – Как ты смеешь повышать на меня голос?

– Как Вы смеете, отец, ненавидеть меня за то, в чем я не виновата? – спросила Глэдис и все же вышла из кабинета, но тихо закрыв за собой дверь.

«Жаль мамы нет, она бы поняла меня!» – думала Глэдис. – «Она бы поняла нас обоих и не позволила бы нам так ругаться!».

Миссис Россер знала всё, и могла найти в любой момент подходящие слова. Как женщина она была очень умной, мудрой и была лучшим лекарством от вспыльчивости своего мужа. Она могла вернуть его к чувству спокойствия одним только взглядом, а для дочерей она была другом, защитником, врачом и могла понять их, в какой бы ситуации они не оказались, всегда принимая их сторону.

У дверей в кабинет Глэдис все это время ждала мисс Хоггард, явно испуганная и растерянная всеми криками, которые ей пришлось выслушать. Увидев свою хозяйку, побелевшую и обессиленную, она взяла мисс Россер под руку, решив, что девушка, вероятно, близка либо к обмороку, либо к рыданиям.

– Глэдис, мне очень жаль, – говорила она, – пройдёмте к Вам, чтобы никто не видел Ваших слез.

Девушка молча кивнула, сглатывая ком в горле и пытаясь вернуть ясность ума. Она не хотела плакать и возвращаться к мысли о том, какие козни строили ей мисс Вуд и мисс Миллсон, про которые она даже не догадывалась, пока она не допросила об этом Сида.

Комната мисс Россер находилась на втором этаже и вход в неё прятался за небольшим стеллажом в коридоре и парой белоснежных кресел. Покои девушки были огромными, но половиной комнат она не пользовалась. У неё была своя гостиная, комната с туалетом и косметическим столиком, спальня, и небольшая комнатка в которой стояла большая эмалированная ванна, в которую вмещалось двести пятьдесят литров горячей воды. В гостиной стоял камин, в котором тихо потрескивали дрова, которые мистер Джонс принес специально, чтобы из помещений ушла влажность, появившаяся, пока в них не жила мисс Россер.

В комнатах было тепло и светло, солнечный свет, проникающий через окна создавал там особенный уют, но сейчас мисс Россер не замечала этого. Пройдя в свою гостиную, она не чувствовала ничего кроме выжигающей её насквозь злобы. Она надеялась, что письмо, написанное совместно с Сидом, поможет ей избежать трудностей в общении с отцом, поэтому ехала в родной дом с лёгким сердцем, но она ошибалась. Мистер Россер был слишком сложной личностью, чтобы хоть кому-то удалось понять его и найти к нему подход. Даже его жена, любящая его и очень мудрая женщина, не была способна до конца понять эту темпераментную и порой необоснованно жестокую личность. Когда ещё миссис Россер была жива, многие из прислуги боялись находиться с ними в одном помещении, если между ним и его женой возникало недопонимание, так как в такие моменты он мог начать рушить всё вокруг. Этим Глэдис Россер была очень похожа на своего отца, и, как часто казалось самой девушке, за это он её и презирал. Ему, вероятно, хотелось, чтобы его дочери унаследовали характер своей матери вместе с её рассудительностью, мудростью и дипломатичностью, но обе девушки были копией мужчины. Порой ему это льстило, когда они проявляли свои лучшие качества и черты, которые он узнавал в себе, а порой – ужасно злило, если свои недостатки он узнавал в них.

Мисс Россер села на диван. Она уже не плакала, но глаза её блестели от влаги. Она опустила голову и смотрела на свои руки, с которых ещё не успела снять перчатки.

– Как Вы себя чувствуете, Глэдис? – спросила мисс Хоггард, которая всё это время была рядом.

Она поправила платье и села на софу, глядя на девушку с нескрываемой жалостью во взгляде. Ей очень хотелось взять руки хозяйки в свои и заглянуть ей в лицо, поддержав и заставив вспомнить про свою внутреннюю силу, но она могла лишь сидеть рядом и ждать, когда мисс Россер заговорит.

Через открытое окно доносилось чириканье птиц, воздух уже окончательно прогрелся, и на улице больше не чувствовалась утренняя влага. Большие часы на полке над камином показывали десять утра.

– Всё хорошо, Лаурель, – ответила ей девушка через несколько минут, – просто мне жаль, что я вновь не справилась со спасением нашей репутации.

– Я уверена, Вы сделали всё, что было в Ваших силах, – ответила ей мисс Хоггард, опуская голову.

– Лаурель, я хотела бы побыть одной, – проговорила мисс Россер, и девушка понимающе закивала.

В доме воцарилась тишина. Отец девушки продолжал оставаться в своем кабинете и не соизволил прийти на обед, поэтому уже успокоившаяся мисс Россер с мисс Хоггард обедали вдвоем в огромной столовой, которая когда-то в любой праздник могла уместить в себе всех друзей семьи.