Арчибальд Кронин - Цитадель

Он никогда не думал, что будет так скучать по ней, что постоянное общение с ней стало такой необходимой частью его жизни. Их беседы, споры, пустячные размолвки, молчание вдвоем, привычка окликать ее, как только он входил в дом, и настороженно ожидать ее веселого ответа, — только теперь он понял, как все это ему необходимо. Без Кристин их спальня была как незнакомый номер в гостинице. Обеды, которые Дженни добросовестно готовила по расписанию, оставленному Кристин, он съедал на скорую руку, скучая, заглядывая во время еды в какую-нибудь книгу.

Бродя по саду, созданному руками Кристин, он как-то вдруг обратил внимание на ветхость мостика, переброшенного через ручей. Это его возмутило, показалось обидой для отсутствующей Кристин. Он и раньше несколько раз обращался к комитету, заверял, что мост разваливается, но комитет всегда трудно бывало расшевелить, когда дело касалось какого-либо ремонта в домах младших врачей. На этот раз, в приливе нежности к жене, он позвонил в управление и решительно настаивал на своем требовании. Оуэн уехал на несколько дней в отпуск, но клерк уверил Эндрью, что вопрос уже рассмотрен комитетом, ремонт поручен подрядчику Ричардсу. И только потому, что Ричардс занят сейчас другим подрядом, работа им еще не начата.

По вечерам Эндрью ходил к Болендам, два раза побывал у Воонов, которые уговорили его остаться на бридж, а раз даже, совсем неожиданно для себя самого, играл в гольф с Луэллином. Он переписывался с Хемсоном и с Денни, который, наконец, выбрался из Блэнелли и в качестве судового врача совершал путешествие в Тампико на нефтеналивном судне. Писал Кристин письма — образец бодрости и выдержки. Но больше всего помогала ему коротать время работа.

До этих пор его клинические исследования в антрацитовых копях плохо подвигались вперед. Ему не удавалось их ускорить, так как, не говоря уже о необходимости заниматься собственными пациентами, он имел возможность осматривать рабочих только тогда, когда они по окончании смены приходили в баню, и немыслимо было их задерживать надолго, так как они торопились домой обедать. В среднем Эндрью осматривал не более двух человек в день, однако, несмотря на это, он был доволен результатами. Не торопясь делать выгоды, он видел все же, что легочные болезни среди работающих в антрацитовых копях, несомненно, распространены больше, чем среди рабочих других угольных копей.

Хотя он и не доверял учебникам, но из чувства самозащиты (так как боялся, чтобы впоследствии не оказалось, что он попросту шел по чужим следам), принялся изучать литературу по этому вопросу. Его поразила скудость этой литературы. Видимо, очень немногие исследователи серьезно интересовались профессиональными легочными заболеваниями. Ценкер ввел звучный термин «пневмокониоз», обозначая им три формы фиброза легких вследствие вдыхания пыли. «Антракоз», то есть наблюдаемое у углекопов присутствие в легких угольной пыли, был давно известен, но Гольдман в Германии и Троттер в Англии находили его безвредным. Эндрью отыскал несколько статей относительно распространения легочных заболеваний среди рабочих, точивших жернова, в особенности жернова из французского песчаника, среди точильщиков ножей и топоров и среди каменотесов. Приводились данные, большей частью противоречивые, относительно чахотки, свирепствовавшей в Южной Африке среди рабочих золотых приисков и, несомненно, вызываемой вдыханием пыли. Известно было также, что у рабочих льняной и хлопчатобумажной промышленности и ссыпщиков зерна наблюдаются хронические изменения в легких. И больше ничего!

Когда Эндрью покончил с просмотром литературы, у него весело блестели глаза. Он видел, что наткнулся на действительно неисследованную область. Он думал об огромном количестве людей, работавших под землей, в больших антрацитовых копях, о неясности и расплывчатости законов относительно нетрудоспособности, грозившей им вследствие условий работы, о громадном социальном значении этого вопроса. Какой случай проявить себя, какой случай! Холодный пот прошиб его при мысли, что кто-нибудь может его опередить. Но он отогнал эту внезапную мысль. Шагая по гостиной из угла в угол далеко за полночь, он вдруг остановился перед потухшим камином и схватил фотографию Кристин, стоявшую на полке.

— Крис! Я, право, верю теперь, что сделаю что-нибудь в жизни!

Он начал старательно заносить на картотеку, специально для этой цели приобретенную, результаты своих исследований. Он и сам не сознавал, какой блестящей клинической техники достиг за это время. В комнате, где рабочие переодевались, выйдя из шахты, они стояли перед ним, оголенные по пояс, а он при помощи пальцев и стетоскопа чудесным образом проникал в тайны патологических изменении этих живых легких: здесь — участок фиброза, у следующего — эмфизема, у третьего — хронический бронхит, который сам он снисходительно именует «пустяковым кашлем». Эндрью аккуратно отмечал все недуги в диаграммах, напечатанных на обороте каждой карточки.