Арчибальд Кронин - Цитадель

Казалось, бомба разорвалась в конторе. Краснолицый Смит имел такой вид, точно у него вот-вот лопнут жилы.

— Боже мой, доктор! — воскликнул Айзекc. — Что вы хотите сказать, не понимаю. Мы не можем так вести дела. Честность есть честность, но я ведь не верблюд. «Оплата проезда»!

Неумолимый Эндрью достал свой бумажник. Голос его хоть немного и дрожал, но звучал размеренно.

— Вот здесь письмо, мистер Айзекc, в котором вы пишете черным по белому, что оплатите проезд из Англии и Уэльса тем покупателям, которые сделают заказ на сумму свыше пятидесяти фунтов.

— Но я же вам говорю, — отчаянно завопил Айзекc, — что раз вы купили всего только на пятьдесят пять фунтов и все подержанные вещи...

— В вашем письме, мистер Айзекc...

— Ничего не хочу больше слышать о письме! — замахал руками Айзекc. — Сделка расторгнута. Никогда в жизни я еще не встречал таких клиентов, как вы. Мы привыкли иметь дело с приятными молодоженами, с которыми можно сговориться. А вы сначала оскорбили моего мистера Клэппа, потом мистер Смит ничего не мог с вами поделать, потом вы являетесь сюда и расстраиваете меня заявлениями о каких-то расходах на проезд. У нас с вами дело не выйдет, доктор Мэнсон. Можете поискать в других местах более выгодных условий.

Кристин в панике посмотрела на Эндрью глазами, полными отчаянной мольбы. Ей казалось, что все пропало. Ее ужасный муж испортил все то, чего с таким трудом добился. Но Эндрью, словно не замечая ее, угрюмо закрыл бумажник и положил в карман.

— Очень хорошо, мистер Айзекc. Мы с вами распрощаемся. Но имейте в виду, все мои пациенты и знакомые услышат от меня о вашей фирме не слишком хороший отзыв. А практика у меня обширная. И такие вещи живо распространяются. Все узнают, как вы нам предлагали приехать в Лондон, обещав оплатить проезд, а когда мы...

— Стойте, стойте! — завопил Айзекc, как безумный, — Сколько вам стоил проезд? Уплатите им, мистер Смит. Уплатите им, уплатите! И пусть они не говорят, что фирма «Ридженси» не выполняет своих обещаний. Ну вот. Теперь вы довольны?

— Благодарю, мистер Айзекc. Вполне. Итак, мы ждем доставки в пятницу. Будьте здоровы, мистер Айзекc.

Эндрью важно пожал руку мистеру Айзексу и вместе с Кристин поспешил к выходу. На улице еще дожидался древний лимузин, в котором они приехали с вокзала, и Эндрью с таким видом, как будто он сейчас дал фирме «Ридженси» самый крупный заказ за все время ее существования, крикнул:

— Везите нас в «Музеум-отель», шофер!

Автомобиль тотчас двинулся, увозя их без всякой помехи из Ист-Энда по направлению к Блумсбери. Кристин, крепко сжимая руку Эндрью, понемногу приходила в себя.

— Ох, милый, — шепнула она, — ты вел себя замечательно... А я уже было думала...

Он покачал головой, все еще с той же упрямой складкой у рта.

— Они испугались неприятностей, эти людишки. Ведь у меня было в руках их обещание, письменное обещание...— Он обернулся к ней с горящими глазами. — Дело вовсе не в каких-то идиотских расходах на проезд, ты это знаешь. Дело в принципе. Люди должны держать слово. Мне показалось подозрительным уже одно то, как нас встретили; за версту было видно, что они думают: «Ага, пара зеленых новичков, — значит, легкая нажива». Фу, и даже эта сигара, которую мне сунули, все это пахло надувательством!

— Ну, как бы там ни было, а мы достали то, что нам нужно, — примирительно заметила Кристин.

Он кивнул головой. В эту минуту нервы у него были еще слишком напряжены, он слишком кипел негодованием, чтобы видеть забавную сторону всего приключения. Но когда они очутились в номере гостиницы, он уже был способен оценить комизм положения. Растянувшись на кровати с папиросой в зубах и наблюдая, как Кристин причесывается, он неожиданно начал смеяться. Он хохотал так, что заразил и Кристин.

— Какое у этого Айзекса было лицо!.. — выкрикивал он, смеясь до колик. — Ох, и умора же!..

— А помнишь... когда ты... когда ты потребовал у него оплатить проезд... — вторила ему Кристин, задыхаясь.

— «Мы не можем так делать дела»... — Новый взрыв смеха. — «Я не верблюд». О Господи! Верблюд !..

— Да, милый. — С гребнем в руке, Кристин подошла к постели, плача от смеха, едва выговаривая слова. — Но смешнее всего было то, что ты все время твердил: «Вот здесь у меня письмо, где написано черным по белому», когда я... когда я... — ох, не могу! — когда я знала все время, что ты оставил письмо дома на камине!

Эндрью, сев, уставился на нее, затем снова опрокинулся навзничь, воя от смеха. Он катался по постели, затыкал рот подушкой, обессилев, потеряв всякую власть над собой, а Кристин, прислонясь к туалетному столу, вся тряслась от хохота, лихорадочно умоляя Эндрью перестать, иначе она сейчас умрет.