Луиза Мэй Олкотт - Хорошие жены

Как большинство других юных матрон, Мег начинала свою супружескую жизнь с твердой решимостью стать образцовой хозяйкой. Джону предстояло найти дома рай, всегда видеть улыбающееся лицо жены, великолепно питаться каждый день и не знать о том, что такое потерянные пуговицы. Она вкладывала в свой труд столько любви, энергии и оптимизма, что просто не могла не добиться успеха. Ее рай был не из безмятежных, ибо маленькая женщина усердно хлопотала, была сверхозабочена тем, чтобы угодить мужу, и суетилась, как настоящая Марта [25], обремененная множеством забот. Иногда она так уставала, что была не в силах даже улыбаться. У Джона после череды изысканных блюд расстроилось пищеварение, и он неблагодарно требовал простой пищи. Что же до пуговиц, она скоро начала удивляться, куда они деваются, качала головой по поводу мужской беспечности и грозила заставить его самого пришивать их, чтобы посмотреть, будут ли они пришиты настолько крепко, чтобы выдержать нетерпеливые рывки и резкие движения его пальцев.

Они были очень счастливы, даже после того, как открыли, что не могут жить одной любовью. Джон не нашел, что Мег стала менее красивой оттого, что улыбалась ему теперь из-за знакомого кофейника; и Мег вполне хватало романтичности в ежедневном прощании, хотя ее муж сопровождал поцелуй нежным вопросом: «Что прислать домой к обеду: телятину или баранину?» Маленький домик перестал быть разукрашенной беседкой и сделался просто домом, и юная пара скоро почувствовала, что это перемена к лучшему. Сначала они играли в свое новенькое хозяйство и радовались, как дети; но затем Джон степенно и размеренно занялся делом, чувствуя на своих плечах всю тяжесть забот главы семьи, а Мег отложила свои батистовые капотики, надела большой передник и взялась за работу, вкладывая в нее, как уже было сказано, больше энергии, чем благоразумия.

Пока длилось увлечение кулинарией, она проработала от начала и до конца всю книгу рецептов миссис Корнелиус так, будто это был арифметический задачник, и решала каждую из задач с терпением и упорством. Иногда приходилось приглашать мать, отца и сестер, чтобы помочь съесть чересчур обильный обед из удачно получившихся блюд, а иногда Лотти получала тайное указание отнести домой узелок неудачных кушаний, которые можно было скрыть от всех в удобных животах маленьких Хаммелей. Вечер, проведенный с Джоном над расходными книгами, обычно приводил к временному затишью в кулинарной деятельности и приступу бережливости, когда бедного человека держали на хлебном пудинге, рагу с подливкой и подогретом кофе, испытывавшем его терпение, хотя он выносил это с заслуживающей похвалы стойкостью. Однако, прежде чем удалось найти золотую середину, Мег добавила к своему семейному достоянию то, без чего юные пары редко обходятся, – семейную ссору.

Горя хозяйственным желанием увидеть в своей кладовой припасы домашнего изготовления, она взялась приготовить смородинный джем. Джон получил распоряжение заказать десяток маленьких горшочков и дополнительное количество сахара, так как смородина в их садике уже созрела и предстояло заняться ею как можно скорее. Джон твердо верил, что его жена может все, и гордился ее талантами, и поэтому решил, что ее желание должно быть исполнено и их единственный урожай ягод должен быть переведен в форму, весьма приятную для употребления зимой. В результате в маленький домик поступили четыре десятка прелестных маленьких горшочков, полбочонка сахара и маленький мальчик, чтобы собрать смородину с кустов. Спрятав свои красивые волосы под маленький чепчик, закатав рукава до локтей и надев клетчатый передник, имевший кокетливый вид, несмотря на то что был кухонный, юная хозяйка взялась за дело, ничуть не сомневаясь в успехе, ведь разве не видела она сотни раз, как это делала Ханна? Количество выстроенных в ряд горшочков сначала изумило ее, но Джон так любит джем, а маленькие баночки будут так хорошо выглядеть на верхней полке – и Мег решила заполнить их все. Она провела этот долгий день, перебирая, кипятя, протирая, процеживая и без конца крутясь возле своего джема. Она старалась изо всех сил, она прибегла к советам миссис Корнелиус, она напрягала память, чтобы вспомнить, что делала Ханна и чего не сделала она, Мег, она снова кипятила, добавляла сахар, процеживала, но отвратительная смородина не желала «густеть». Ей очень хотелось броситься бегом домой, прямо в переднике, и попросить маму помочь, но они с Джоном давно решили, что никогда не будут никого беспокоить своими личными заботами, переживаниями или ссорами. Они даже посмеялись над этим последним словом, как будто мысль, на которую оно наводило, была совершенно нелепой. И они твердо придерживались своего решения и всякий раз, когда могли обойтись без посторонней помощи, обходились без нее, и никто не вмешивался в их дела. Так что Мег продолжала бороться одна с упрямой сладкой массой весь этот жаркий летний день. В пять часов она села посреди своей перевернутой вверх дном кухни, заломила испачканные руки и заплакала в голос.