Франсис Жамм - Клара д'Элебез или История девушки былого времени

Это «Китай в миниатюре» де-Бретона, подарок господина д'Астена. Клара д'Элебез разглядывает гравюру, украшающую главу о сборе чая. Розовые обезьяны ползут по горе. Одна из них сидит на чайном дереве и трясет ветки. А внизу китайцы в плоских соломенных шляпах, в оранжевых штанах и загнутых туфлях собирают облетающие листья и цветы. В стороне одна обезьяна, как будто в белых перчатках, сосет плод.

Клара д'Элебез закрывает книгу. Бьет десять часов. Она целует всех и, взяв у Гертруды свечу, идет наверх в свою комнату.

Оставшись одна, Клара чувствует облегчение. Не то что она не любит быть с дорогими родителями, но одиночество успокаивает эту хрупкую душу.

— Дитя мое, — говорит ей часто духовник урсулинок, — ваши угрызения совести — они от слишком большой чуткости. Ваша душа потрясена, но это от добра, а не от зла.

Клара д'Элебез молится, раздевается медленно, но со страшной стыдливостью, боясь глядеть на все, что скрывало платье тети Аменаиды. Она ложится, тушит медным колпачком свечу, но не засыпает. В этот миг душа ее находит равновесие. Тогда она видит все лучше, чем видела на самом деле. Она думает о господине д'Астен, о том, что он сказал, о дяде Иоахиме и Лауре, о тайне, которой окружили их память. Потом она видит себя в парке. Вот верхушка вяза, прогалина, налево урна из серого камня и дальше тенистая аллея… Потом она засыпает.

Ночью гроза с ливнем затопили парк. Но влага испаряется и солнце так блестит на листве, что больно глядеть. Клара д'Элебез прогуливается по «аллее орешника». На земле скорлупки, сброшенные белками. Свежее и прозрачное утро напоминает о скором окончании каникул.

Клара ждет, пока садовник оседлает маленького осла. Он кончил. Клара срывает зеленую ветку, вскакивает на осла и правит к воротам. Она выбирает тропинку леса Ноарье. С кизильника ледяные капли падают на нее. Осленок бежит мелкой рысью. Клару трясет во все стороны, и она держит рукой широкую шляпу, готовую слететь. Вот она на замшенной лужайке, где цветут крокусы. На кустах блестят тонкие паутины. Слышно журчанье ручьев, еще переполненных ночным ливнем. Сороки стрекочут, кричит где-то сойка.

Но в чаще леса невозмутимая тишина. Только тихо шуршат высокие папоротники, задетые боками осла. Под каштаном, в просветах солнца и изумруда, цветут лесные гиацинты. Их темно-синие колокольчики останавливают Клару, она срывает цветы, сплетая их с ромашками на своей шляпе.

Она садится возле дерева и, сплетая венок, думает о конце каникул, о начале занятий, о большом рекреационном дворе, на котором октябрьский ветер, острый и холодный, рвет крепкие листья платанов.

Она никогда не могла примириться с монастырем. Всего ужаснее те дни, когда мать приезжает навестить ее. Так горько расставанье, что Клара предпочитает лучше совсем отказаться от этих посещений. Краткие радости, отравленные ожиданием прощания! Когда звонит колокольчик и надо после получасового свидания расстаться, Клара уносит к своему столику, с сердцем, полным тоски, сласти, присланные госпожой д'Этан. Она их не может попробовать вечером, даже на следующий день они оставляют в ее рту вкус слез, унылый запах, который она называет про себя «запахом разлуки».

«Глупая! зачем я заранее думаю об этом!..»

И она рассматривает упавшего с ветки жучка.

Пора возвращаться, в особенности если ехать королевским шоссе. Она встает, садится на осла и снова едет лесом. Бег осла убаюкивает ее мысли. Она думает о дяде Иоахиме и об его невесте. О таинственной Лауре. Ток-ток, тек-тек, тек-ток выстукивают копыта ослика… О, как хотела бы я видеть колонии Лауры… И она повторяет эти строфы поэта Анаиса Сегеля, напечатанные в «Альманахе для девиц».

Но она находит, что эти стихи хуже тех, что пишет Рожер Фошерез, один знакомый ей юноша.

Клара д'Элебез подъезжает к ограде парка, по большой аллее идут ее мать и господин д'Астен. Мать Клары прекрасна. Она кажется акварелью из книги «Живые цветы». На ней шляпа из грубой соломы с большими лентами, муслиновый пеньюар, белый с розовым горошком. В руке маленький зеленый зонтик.