Анри де Ренье - Эскапада

Волнение г-на де Вердло было необычайно, и лишь к вечеру он немного отошел. Что скажет г-н де ла Миньер об этих событиях, когда узнает о них? Г-н де Вердло, все не будучи в состоянии опомниться, испытывал некоторую гордость: ведь он собственными глазами видел опасного злодея и принял его за светского человека. Он непрестанно перечитывал записку, переданную ему разбойником, тем более, что благодаря своему содержанию она являлась как бы охранительной грамотой для будущего. Атаман пользовался репутацией человека, который держит свое слово, а разве он не свидетельствовал здесь о своей признательности за прием, оказанный ему в Эспиньолях? Эти рассуждения, во время которых Анна-Клавдия оставалась почти безмолвной, закончились только в момент отхода ко сну, но каково же было изумление м-ль де Фреваль, когда, придя в свою комнату, она нашла на туалетном столике тщательно запакованный сверток! Он содержал прекрасно отточенный кинжал в кожаных ножнах и бутылочку усыпляющей жидкости, при чем оба предмета были завернуты в лист бумаги, на котором достаточно явственно было изображено пронзенное сердце. Как попали сюда эти предметы? Их присутствие выдавало помощь услужливой руки, которая могла принадлежать только сьеру Куафару: поручение было вероятно навязано ему силой, если только он не был склонен к нему вескими доводами. И вперив глаза в эту странную посылку, Анна-Клавдия де Фреваль долго оставалась неподвижной, с горячими руками, пылающими щеками и замирающим в груди сердцем.

В гулком и прозрачном воздухе прогремел пистолетный выстрел и взвилась тоненькая струйка дыма. Манекен, прикрепленный к шесту, слегка качнулся. Это была набитая волосом и закутанная в толстый плащ кукла, единственной ногой которой служил воткнутый в землю кол, а на другой конец кое-как была напялена треугольная шляпа. Это пугало помещалось в конце эспиньольского сада на покрытой газоном покатой лужайке. Не успел затихнуть шум выстрела, как раздалось восклицание:

– Метко, сударыня! Досталось бы бездельнику! И сьер Аркнэн подошел к мишени, исследовал ее, и ткнул пальцем в круглую дыру, пробитую пулей в сукне плаща. Аркнэн обернулся:

– Говорил же я барышне, что она станет отличным стрелком, если постарается целить правильно, как я ей сказал, и не очень вытягивать руку. Пуля хорошо всажена, а теперь нужно будет целиться в сердце.

Г-н Аркнэн начертил мелом сердце на плаще. Сделав это, он выпрямил шест, поправил треуголку и возвратился к м-ль де Фреваль, которая продолжала стоять на аллее с разряженным пистолетом в руке.

Она была кокетливо одета в изящный мужской костюм, в котором казалась меньше, чем в дамском платье, но который резче подчеркивал силу и гибкость ее юного тела. В этом мужском наряде она выглядела очень грациозно и носила его не без гордости. На каблуках ее изящных сапожек поблескивали шпоры, а у ног был брошен на землю хлыстик. Перед упражнением в стрельбе, которым она занималась каждый день, м-ль де Фреваль брала у Аркнэна урок верховой езды, а сейчас пойдет фехтовать – тоже с ним. Вот уже в течение нескольких недель Аркнэн обучал м-ль де Фреваль стрельбе, верховой езде и обращению с холодным оружием. Очень гордясь своими новыми обязанностями, он вспоминал время своего пребывания в полку, где он был прекрасным наездником, прекрасным стрелком и прекрасным фехтовальщиком. То, что он отличался в уменье ездить верхом, стрелять и владеть шпагой, еще более повышало его достоинства в глазах м-ль Гоготы Бишлон. Если треск выстрелов и звон рапир очень пугали ее, то она не могла смотреть без гордости, как м-ль де Фреваль и Аркнэн бок и бок трусили рысью по эспиньольскому двору. Все же она плохо понимала странную причуду барышни стать наездницей и фехтовальщицей и забавляться стрельбой из пистолета по чучелу, которое, вечером, в сумерки, в своем плаще и надетой набекрень треуголке, делалось похожим на разбойника, так что при виде его мороз продирал по коже.

Вскоре после странного визита мнимого кавалера де Бреж м-ль де Фреваль заявила г-ну де Вердло о своем желании заняться различными упражнениями и теперь с жаром отдавалась им. Г-н де Вердло охотно дал свое согласие. Вид беспокойного гостя, которому удалось проникнуть в Эспиньоли, навел его на мудрые размышления. Эспионьоли были усадьбой довольно уединенной, а местность кругом была далеко ненадежная. Нередко можно было встретить коробейников, разносивших товары, продажа которых могла быть только предлогом для проникновения в дома. Г-н де Вердло, очень встревоженный только что описанным приключением, счел благоразумным, для ограждения себя от этих коробейников и бродяг, укрепить запоры на всех воротах и дверях и запастись изрядным количеством мушкетов и алебард, которыми он вооружил своих людей, вплоть до казачков. Командование над этой ратью было поручено Аркнэну. Эти оборонительные мероприятия подействовали, несомненно, на воображение м-ль де Фреваль, ибо в один прекрасный день она попросила у г на де Вердло позволения обучаться верховой езде и обращению с пистолетом и рапирой, добавив, что эти упражнения будут полезны для нее, так как она должна пожаловаться на тяжесть в голове и на жар крови, а также на бессоницу. Утомление на свежем воздухе положит конец ее недомоганию.